Лёгким движением руки Ларри отдернул воротник рубашки, махнул кому-то в глубине сарайчика, и пошёл по едва заметной в густой летней траве дорожке. Ларри был бодр и свеж. Он напевал сочиненную им же мелодию, слегка пританцовывал и весело улыбался. Краем глаза он уловил движение сбоку. Оглянувшись, он наткнулся на два изможденных, грязных и побитых тела. Это были мы, бредущие по зеленой лужайке. Беззаботное настроение Ларри мигом куда-то улетучилось. Он страдальчески закатил глаза, тяжело вздохнул и, нетерпеливо постукивая ногой, стал дожидаться, когда наши едва держащиеся на ногах тела доковыляют до него.
-Я не буду выяснять, как и из-за кого это произошло, - начал он, нахмурившись. - Спрошу только одно: как быстро нам отсюда убираться?
- Немедленно,- сказал Насель.
Ларри понимающе вздохнул и продолжил путь.
-Как я погляжу, - говорил он на ходу,- прошлым вечером каждый занимался тем, что лучше всего умеет. Насель - раздражал окружающих, Аникей - ел...
-А ты?
-Добывал информацию,- весомо ответил Ларри. - Несмотря на все ваши ошибки, мне всё же удалось исправить наше бедственное положение.
-Ты знаешь, где мы?- удивился Насель.
-Нет. Я знаю, как нам отсюда выбраться.
Ларри сказал это так торжественно, что я невольно заулыбался. Лицо Населя не изменило своего выражения, но почему-то мне показалось, что и он рад. Надежда затеплилась в наших душах, и мы верили, что теперь все наши злоключения останутся позади. Мы так думали, пока Ларри не продолжил:
-Всего лишь нужно найти реку, вдоль которой мы вчера шли, пересечь её и найти город. Говорят, он находится недалеко от реки, всего в ста километрах. Затем любым туристическим агентством переправимся в Руому, оттуда к ближайшему выходу к морю, на паром и в Празилию.
Надежда быстро ускользнула куда-то в кусты и больше не показывалась. Я еще пытался не отчаиваться, уверяя себя, что все неплохо. Но Насель досадливо цокнул языком.
- А есть путь попроще?- робко спросил я.
- Вне всякого сомнения. И чтобы его узнать, нам нужна всего лишь карта, которую ты, к слову сказать, забыл.
- Какой прекрасный город Руома,- поспешил сообщить я. - Всегда мечтал там побывать.
-И как же мы будем пересекать реку?- спросил Насель.
-На лодке.
-У тебя есть лодка?
-Нет.
-У тебя есть друг с лодкой?
-Нет.
-У тебя есть план, как достать лодку?
-Нет.
-И что же мы будем делать?
-Импровизировать! -Ага. Замечательно.
План Населю не пришелся по душе, но другого у нас и не было. Немного поразмыслив, мы решили, что лодку можно найти у причала. А на то, чтобы найти причал, ушло полдня. Мы уже почти выбились из сил, плетясь по солнцепёку, когда откуда-то из-за кустов подул прохладный, наполненный влажностью ветерок. Река была близко. Собрав все силы, я выскочил из-за кустов и наткнулся на искрящуюся водную гладь у себя под ногами. Река переливалась, блестела и шелестела волнами. Друзья, оказавшиеся у меня за спиной, указали на причал, где мерно покачивались лодочки. Из груди вырвался возглас облегчения. Искрящаяся вода звала меня в путешествия. Находиться на суше не хотелось больше ни секунды, поэтому я предложил просто украсть лодку. Насель с присущей ему прагматичностью начал подыскивать одну, но тут Ларри остановил нас.
-Теперь мне абсолютно понятно, из-за чего все наши беды, - сказал он. - Вы абсолютно не умеете договариваться.
Насель согласно кивнул. Я договариваться умел, но не хотел. Ларри сокрушенно покачал головой.
-Учитесь, пока я с вами, - сказал он и с размаху распахнул дверь в маленькую сторожку, которая стояла тут же, у самой кромки воды. Внутри было довольно темно и тесно. За столиком сидел некто, невидимый за густой седой бородой, и напевал что-то на неизвестном нам языке.
-Добрый день, - сказал Ларри.
Некто за столом предположительно вежливо поздоровался в ответ.
-Мы бы хотели взять лодку.
Человек продолжал завывать что-то несвязное, но очень задушевное.
-Вот и договорились, - сказал Ларри. Он махнул рукой, мол: «легче легкого», и направился к выходу. Однако не успели мы поразиться дипломатическому таланту нашего спутника, как за спиной раздался звук открывающейся бутылки. Ларри замер на месте с занесенной над порогом ногой. Эти звуки были усладой для его ушей, лучше любой другой музыки. Чистейший бутылочный перезвон наполнил воздух сторожки, вливая в уставшую за дни, проведенные с нами, душу Ларри умиротворение. Повернув голову, он увидел, как сторож пригубил содержимое бутылки прямо из горла, большими глотками осушил почти половину, сморщился, втянул утопающим в седой бороде носом запах своего рукава и уложил кудрявую голову на место. В глаза Ларри бросилось скопление еще закупоренных бутылок, скрывающихся за ножкой кровати, и его взгляд зажегся алчным блеском.