День8
Облагораживаю свое место. Принёс всю мебель из каюты на палубу. Матросы пытались жаловаться, но я еще не совсем здоров, чтобы проявлять снисходительность. Я считаю, что когда человек болен, его маленькие прихоти можно потерпеть.
День9
Аникей совсем плох. Сегодня он пропустил полдник.
День10
Увы, в голову Аникея всё же пришла разумная мысль, и он больше не посещает злополучный ресторан (не исключено, что это был заговор работников против моего прожорливого друга). Он сказал, что испытывает муки совести за то, что бросил меня, когда я так нуждался в помощи. Теперь он ни за что меня не покинет. Врёт, конечно же, но делает это красиво. Правда, от такой перспективы мой глаз начал дёргаться ещё сильнее. Если когда-нибудь дойду до врача, обязательно пожалуюсь на это.
День11
Говорят, что алкоголь в баре закончился. Люди на теплоходе вздохнули с облегчением. Мы с Аникеем в выжидательной тревоге. Надеюсь, что у судового врача много спирта.
День12
Все эти дни Аникей был очень грустным и тихим. Я даже начал за него переживать. Сегодня он внезапно оживился. Перегнулся через борт так, что я едва успел его поймать, и радостно закричал: «Дельфины! Дельфины!». Я на секунду растерялся и тоже стал всматриваться в воду, но тут вспомнил, что мы плывем по реке. Хотел ему сказать, но Валенок был так счастлив, что я не решился его расстраивать.
День12
Говорят, неизвестный прогнал врача из своего кабинета.
День13
На корабле больше не осталось спиртного. Беда близка.
День 14
Случилось непоправимое - Ларри протрезвел.
День15
Нас высадили.
***
Я понял, в чем кроется всеобщая любовь к водным путешествиям - они заканчиваются. В тот момент, когда моя нога ступила на твердую почву, я возблагодарил всё, что может возблагодарить человек в здравом уме и не очень. Этот ужасный речной круиз закончился, и я был счастлив. И мне, и Населю эта часть пути далась с большим трудом, и только командир не терпел дискомфорта, потому что был пьян большую часть дороги. Возможно, решение Ларри пересесть на теплоход не было одним из лучших, но сообщать ему об этом я не хотел. Одного взгляда на командира было достаточно, чтобы понять - он не в лучшем расположении духа.
В тот день мне было хуже обычного. Есть я почти не хотел и без дела слонялся вокруг Населя, который упорно притворялся, что спит. Он приоткрыл один глаз, внимательно следя за моими передвижениями. Я отвернулся в сторону, делая вид, что не замечаю этого и наворачивал круги около кровати, на которой лежал друг. Насель настороженно наблюдал. Я подошел к борту и, взявшись за перила, стал смотреть на реку. Друг по-прежнему не сводил с меня напряженного взгляда, а я незаметно следил за ним. И в тот момент, когда он уже расслабился, я резко обернулся. Насель крепко зажмурился.
- Эй, - позвал я.
Тот жмурился еще сильнее.
- Насель!
Он всхрапнул.
- Я знаю, что ты не спишь!
- Сплю.
Я обиженно засопел, но друг никак не отреагировал. Он продолжал лежать на кровати с крепко закрытыми глазами. На цыпочках, стараясь, чтобы деревянная палуба не издала ни единого звука под моими ногами, я прокрался к изголовью кровати. Наклонившись, я изо всех сил засопел ему прямо в ухо. Он резко отпрянул в сторону и с размаху заехал кулаком мне в лицо. Я вскрикнул и отскочил в сторону, прикрывая краснеющий и набухающий нос руками.
- Карапуз! - раздраженно воскликнул Насель. - Иди...
- Куда это? - прогнусавил я.
- В буфет.
- Но там же всё отравлено.
- Иди! Или я за себя не ручаюсь.
Я еще раз печально шмыгнул носом и направился на кухню. Кок уронил поварешку и нервно дёрнулся в сторону в попытке бежать через единственное окошко в камбузе. Но не влез. Да уж, здесь меня уже хорошо знали, но почему-то рады не были. Есть мне по-прежнему не хотелось, но раз я уже здесь... С огромным трудом мне удалось запихнуть в себя немного бульона, несколько бутербродов с говядиной, отбивную с печёной картошкой, горячий шоколад и кусок торта.
Внезапно со стороны палубы раздался грохот. Что-то тяжелое ударилось о её деревянный пол и с визжащим скрипом проехалось, а дальше всё заглушил неразборчивый гул человеческих голосов. Я выглянул из-за двери кухни и увидел Ларри, который взгромоздился на бочку и теперь гордо возвышался над толпой. Это было его первое появление за две недели.
-Друзья, - твердо сказал он, и его голос разнёсся по всей палубе, - вас всех нещадно обманывали. Всё это время вам внушали, что вы работаете на порядочного, честного и ответственного человека, каким на первый взгляд может показаться ваш капитан. О, этот хитрый лис весьма успешно таковым притворялся, и долгое время ему удавалось дурачить всех, кто его видел и знал. И дело вовсе не в эпитетах, которые к нему, возможно, и применимы, а именно в этом слове «человек». Господа, вы жестоко ошибались и продолжали бы делать это дальше, если бы не я. Я тот, кто откроет всему миру правду, заставит вас посмотреть в её узкие глаза. Вы спросите: почему же меня не одурачил внешний вид капитана, как всех? Всё просто, я знаю страшный секрет...