Даже в книге "Бог Джейн", опубликованной в 1981 году, Джейн представила некоторые относительно поздние материалы Сета, чтобы показать, что он самостоятельно не общается с другими. Однако мысль о том, что он это сделал, может быть вдохновляющей. В главе 20 ее книги смотрите Сеанс 876 за 27 августа 1979 года. Объяснив, как пара женщин (среди прочих) недавно утверждали, что он общался с ними, Сет заявил: "Так вот, я не общался с этими женщинами, но их вера в меня помогла каждой из них использовать определенные способности".
Всей этой миниатюрной бури почти достаточно, чтобы заставить задуматься: как получилось, что эти другие люди сделали своих "Сетхов" известными после того, как Джейн начала говорить от имени Сета и публиковать материалы Джейн-Сет? Вдохновение на использование собственных способностей — это совершенно понятное развитие событий, которому мы можем быть очень рады. Но утверждать, как средство самовыражения, что я говорю от имени Сета-Джейн как такового, — это совсем другое дело…
ЭССЕ 6
Вторник, 20 апреля 1982 г.
(8:47 утра. Наша первоначальная идея состояла в том, чтобы вставить сеанс, который Джейн провела сегодня утром, в одно из предыдущих эссе. Это был бы очень механический подход. Более того, это потребовало бы изменения дат и изменения или удаления части копии, чтобы остальная часть соответствовала — все, что мне не нравится делать. После того, как Джейн закончила свою диктовку, я сказал себе, что буду знать, что с ней делать, и проснулся на следующее утро с четким пониманием того, что ее сессия должна быть представлена так, как есть, и когда мы ее получили. Джейн согласилась. Обсуждаемые темы глубоко волнуют нас, и физические и психологические аспекты некоторых из них могут стать разрушительными, если мы им позволим. Таким образом, представление сеанса здесь в более изолированной манере может дать читателю более четкую информацию о том, что мы чувствовали в первые дни пребывания Джейн в больнице [и позже тоже, если на то пошло]. Это решение также создает связь сеанса с некоторыми материалами предыдущих эссе.
Итак, вчера вечером, менее чем через два дня после того, как она провела свой последний сеанс, я попросил Джейн предоставить некоторые материалы о центральной теме ее дней в больнице, как с ее собственной точки зрения, так и с точки зрения врачей, которые исследовали, обследовали и обсуждали ее и ее проблемы. Некоторые из них говорили о ней прямо перед ней, как будто ее там не было — и, по словам Джейн, в то время у нее все еще был сильно ослаблен слух, и она почти чувствовала, что ее там нет.
В третий раз за пять дней она начала диктовать свой собственный материал сразу после завтрака. Еще раз от карточного стола в гостиной:)
Мне казалось, что как только медицинская наука овладела вами, она решает оправдать свое существование, проявить свои чудеса тем, кому посчастливилось или не повезло, считаться "подходящими кандидатами" для ее полного служения.
Несколько самых ярких молодых ревматологов и хирургов-ортопедов наметили для меня мое будущее, по крайней мере, так казалось, когда они обсуждали мой случай. Когда они заговорили со мной и Робом, я попыталась слушать, но мой слух все еще был настолько слабым, что было почти невозможно разобрать все предложение за раз. Все врачи, казалось, согласились с тем, что у меня был своего рода перегоревший случай ревматоидного артрита с небольшим активным воспалением. Но один врач трезво сказал мне, что я никогда больше не буду ходить и даже не удержу свой вес на ногах, если только не перенесу серию операций по замене суставов — если, предупредил он, я окажусь "подходящим кандидатом".
Быть подходящим кандидатом означало, что я посвящу свою жизнь медицинской науке в больнице, по крайней мере, на год: год, проведенный в терапии, хирургических процедурах и еще одной терапии, пока у меня не будет по крайней мере четырех отдельных операций. Таким образом, мои коленные и тазобедренные суставы можно было бы заменить.
Однако у моего состояния были определенные недостатки: две стороны моего тела были неодинаковыми, так что в итоге я могла получить четыре новых блестящих сустава из металла и пластика и все равно не смогла нормально ходить. Мне может понадобиться трость или ходунки. Однако медицинская наука была бы готова попробовать. По доброте душевной все ее научные процедуры будут предоставлены в мое распоряжение. Правда, сумма денег, требуемая для таких хирургических возможностей, была ошеломляющей, но можно было найти страховку того или иного рода, чтобы покрыть эти расходы. (У нас почти не было денег, но мы могли претендовать на адекватную страховку, выполнив условия 11-месячного периода ожидания.) Но, несмотря на затраты, один ортопед предполагал, что я останусь прямо в больнице — теперь, когда я была там, — пока вся процедура не будет закончена. Особенно если, опять же, я окажусь подходящим кандидатом.
(Длинная пауза в 9:02.) Быть подходящим кандидатом означало, во-первых, избавиться от этих пролежней, а также пройти интенсивную физиотерапию. Когда я слушала разговор доктора, плохой слух или нет, я почти чувствовала, как медицинская наука запускает все свои механизмы, готовая приступить к работе от моего имени — и я не была готова принять какое-либо такое решение сразу. Сначала я хотела посмотреть, как мое тело отреагирует на синтетический гормон щитовидной железы и на терапию. Я чертовски хотела бы (подчеркнуто) убежать. Я подумала, черт возьми, я бы убежала прямо оттуда, быстро!
(9:05.) Особая группа молодых врачей, которых я видела, специалисты, были, вероятно, самыми модными денди, которых знала Эльмира. Они были превосходно выглядящими молодыми людьми, одетыми по последней моде, и даже в больнице было очевидно, что они были должным образом одеты в соответствии с лучшими светскими нравами. Они были по-своему похожи на волшебников, творящих чудеса из чистого воздуха, ошеломляющих вас своими очаровательными улыбками и манерами, пытающихся склонить вас к какому-то странному делу.
(9:12.) В данном случае это были операции. Это был единственный путь: Какое преступление в моем возрасте (53) соглашаться на меньшее, чем полное, полное движение!
(Минутная пауза в 9:13, глаза моргают, затем закрываются.) Один врач сказал мне, что подвижность моего тела обязательно изменится к лучшему, так как моя щитовидная железа…
(После долгой паузы в середине фразы Джейн начала дремать. Ее голова опустилась. Тело начало медленно опираться на правый подлокотник кресла в ставшей характерной позе. Активность ее щитовидной железы и, следовательно, ее энергия все еще ниже нормы, хотя она уже 24 дня как вышла из больницы. В 9:17 она уже спала. Наблюдая, как она наклоняется все больше и больше, я задавался вопросом, действительно ли у нее есть психические и физические резервы, чтобы исцелить себя — способен ли кто-нибудь в данных обстоятельствах. Возможно, ее трудности были для нее непосильны. Каковы были ее пределы, сколько еще она могла вынести после 17 лет постоянно усиливающейся борьбы, независимо от того, были ли выбраны эти задачи — некоторые из них намного раньше — по каким-либо причинам?
Джейн проснулась в 9:20. "Так вот, это было как раз по поводу операции —
"Ты знала, что ты спала?"
"Нет, пока не проснулась", — сказала она с полу-виноватой усмешкой. "Теперь есть кое-что, что я хочу записать, но ты не одобришь, потому что это не для вступления…"
"Мне наплевать", — сказал я. "Если ты не хочешь, чтобы это было в книге, хорошо. Мы все же можем это получить, не так ли?")