По хребтам скользит.
14 июня 1897
Дорога из Salzburg в Königsee
В ЛИСТВЕ
Раскидисто, развесисто
Здесь кущи шелестят.
Их горы так увесисто
На горы громоздят.
Я на сучке качаюся,
Обнявши ствол сырой,
И чаю — не отчаюся,
Заворожен горой.
Исходит мощь матерая
От лиственных громад.
Зеленого простора я
Вдыхаю аромат.
Июнь 1897
Salzburg
СИЛЫ
Ф.А. Лютеру
Мир жизнью кипит.
Вейте, силы Божия,
С грозного подножия!
Разливайтесь, чистые,
Ярые, лучистые!
Стан орлов испуганных,
Дерзких, непоруганных,
Прошумел над дикими
Соснами великими.
Воздух возмущается,
Бор сырой качается…
Разыгрались буйные
Ветры многоструйные.
По горам — обители:
Вам привет, родители1
Яр-хмель наливается,
Ветер надрывается.
И цветет веселие,
Рдеет новоселие.
Воск сребристый топится,
Гулы грома копятся.
Молнии, что свечи вы,
В дрожь мечите плечи вы!
Горы благодатные,
Тьмы — вы, силы ратные!
Листва, ты — явленная
Невеста нетленная!
Июнь 1897
Salzburg
МИГ ЗРЕНИЯ
Отовсюду — древесная сила…
В небе топится снег.
И душа свои крылья раскрыла,
Устремила свой бег.
О, дубрав необъятных прохлада,
Неба летнего пыл!
Откровеньем верховного лада
Мне союз этот был.
И за то, что поток здесь катится,
Но по злачным лугам,
Вожделеет мой дух приютиться
К этим мощным брегам.
6 июля 1897
Schwarzathal (Thüringen)
ГУН
Зинаиде К. Станюкович
Чьей-то ропщущей думе
— Духи думают в шуме —
Я внемлю.
Шум растет, замирает.
Духи грустно играют —
И не сплю.
Строги игры вселенной,
То нетленной, то тленной —
Ветра вой,
Мерный рокот потока…
Игры жизни глубокой,
Роковой!
7 июля 1897
Schwarzburg
УТРЕННИЙ ПРИВЕТ
Отцу
Колыбели таятся в кустах,
Тайна лона родного сквозит.
В ясном сумраке, в сонных листах
Фея чащи зеленой скользит.
Рдяный шар из-за облак встает:
По стволам пробежали лучи.
Что в лучах этих алых поет?
То — младенческой жизни ключи!
То — неведенья свежий порыв,
Для которого все — впереди:
Он, еще ничего не открыв,
Небывалое чует в груди.
А уж выше Дажьбог молодой
В золотистом нетленном венце:
Ключевой он омылся водой,
Простота в его ясном лице.
В детский рай обратилась земля,
К резвым играм лужайки зовут.
Серебрятся в росинках поля,
Веселее тропинки бегут.
Если на сердце точно легко,
Если думы ничуть не томят,
Будем в роще мы пить молоко
Или ягод вкушать аромат.
13 июля 1897
Гора Inselsberg
ДУШНЫЙ ЧАС
Таинство душное дышит
В полдень, в сосновом бору.
Зноем так воздух и пышет.
Небо в кипучем жару.
Запах брожения плоти,
Дикий, смолисто-сухой.
Млеет во влажной дремоте
Мир сладострастно-глухой.
14 июля 1897
Eisenach
В ПОДНЕБЕСЬИ
Софии И.Станек
Вот, с поморьями, морями, островами,
Небо, словно мир весь, надо мной.
По раздолиям его, над деревами,
Носится коней табун шальной.
Белоснежные развеялися гривы,
Мчатся вплавь по синим озерам.
Гонит ветер их, погонщик их ретивый,
К отдаленным облачным горам.
А с земли ковыль широкий шум доносит,
Сосен устремляются стволы —
И все в тот же край табун лихой уносит,
В край, где реют белые валы.
12 июля 1897
Гора Inselsberg
Бог отец с бородой серебристой
На престоле сидит в облаках.
Фимиам к нему вьется волнистый.
Он стопы утвердил на реках.
Лики праведных, агнцы живые,
Белоснежным светяся руном,
Ввысь текут, и струи голубые
Их питают душистым вином.
Ветры, волю гласящие Божью,
Совершают движение сил.
Много нив с поспевающей рожью,
Поселян обвевающей дрожью,
Благодатью их дух оросил.
14 июля 1897
Дорога из Eisenach в Coburg
BAYREUTH
Роются звуки так томно и больно
В тревожной груди,
Им отдаешься бессильно, безвольно.
А что впереди?..
Вот вопиют они из преисподних,
Вот катятся ввысь.
Еле коснулись покровов Господних
И вспять полились.
Замерли снова — так жутко и чутко
Чуть слышно звенят…
Дремлет умильно душа, как малютка,
И сон ее свят.
Выше, выше,
Шире, шире, звуки!
Если нет к тому преград…
Страсти нет, но поднялися руки,
И — миры отрад…
Ах, куда же звуки эти
Дух забитый занесут?
Как отныне стану жить на свете?
Ждет великий суд.
17 июля 1897
На дороге из Байрейта в Лейпциг
АЛЕКСАНДРУ БИЛИБИНУ
Не могу снести неволи.
Я хочу изведать горе.
Жить хочу, и жить до боли,
Словно море на просторе.
Заломивши лихо
Шапку набекрень,
Залился ты взором
В ясный Божий день.
И, тая под оком
Накипевший хмель,
Слышишь ты в далеком
Тихую свирель.
Мимоходом думу
Вещую родишь:
Тут же, так что небу
Жарко, начудишь.
И на все ты смотришь
Мельком, хоть в упор:
Дальше бродит, ищет
Захмелевший взор.
И, внемля свирели,
Внятной и прямой,
Беззаветно к цели
Ты идешь, немой.
При въезде в Киевские степи
С КОНЕВЦА
Я — варяг из-за синего моря,
Но усвоил протяжный язык,
Что, степному раздолию вторя,
Разметавшейся негой велик.
И велик тот язык, и обилен:
Что ни слово — увалов размах,
А за слогом, что в слове усилен,
Вьются всплески и в смежных слогах.
Легкокрыло той речи паренье,
И ясна ее смелая ширь,
А беспутное с Богом боренье
В ней смиряет простой монастырь.
Но над этою ширию ровной
Примощусь на уступе скалы,
Уцепившися с яростью кровной
За корявые сосен стволы.
Чудо-озеро, хмуро седое,
Пусть у ног ее бьется, шумит,
А за ним бытие молодое
Русь в беспечные дали стремит.
И не дамся я тихой истоме,
Только очи вперю я в простор.
Все, что есть в необъятном объеме, —
Все впитает мой впившийся взор.
И в луче я все солнце постигну,
А в просветах берез — неба зрак.
На уступе устой свой воздвигну,
Я, из-за моря хмурый варяг.
Весна 1898
С.-Петербург
II 1898. Весна и лето
The secret strength of things
…room: is there for a prayer
That man may never lose his mind in mountains
black and bare
3
… приходится молиться, как бы человеку
не потерять
разума средь черных и нагих гор.
Джон Китс