— Сара! — сказал Кевин у нее за спиной.
Она затворила дверцу плиты и осталась перед ней на коленях. Сквозь джинсы коленками ощущала холод пола. Она хотела, чтобы Кевин поднял ее, прижал к себе. Хотелось приникнуть ухом к его груди и слушать биение его сердца.
— Куда ты провалилась? — спросил он.
Она поднялась с колен и повернулась к нему. Он сунул руки в карманы своих джинсов.
— Где ты раздобыла такую колоссальную куртку?
— Во время путешествия, — сказала она.
— Хочу кофе, — сказал он. Он понес чайник к крану. Сара прислушивалась, как звук пустого сосуда постепенно исчезал по мере наполнения чайника. Она следила, как он ставит чайник на плиту.
— А я-то думала: вот приду, а он лежит в одиночестве и дожидается моего возвращения, — усмехнулась она.
Он тоже усмехнулся и бросил в мусорный бак бутылку из-под шампанского. Потом достал две чашки из буфета и насыпал в каждую по две чайных ложки растворимого кофе.
— А где же яичная скорлупа? — спросила Сара. — Куда девался марлевый мешочек?
Ей хотелось, чтобы он говорил о любви, как тогда.
— Со скорлупой слишком много возни, — сказал он.
— У тебя перемены в жизни? — спросила она.
Он пожал плечами.
— А я прокатилась в Канаду на мотоцикле с одним парнем. Боялась, что иначе упущу в жизни что-то очень важное.
Кевин рассмеялся.
— Может, ты и права.
— Но он бросил меня и пришлось голосовать на шоссе. Вот так добралась до Мичигана, а там работала в ресторане.
— На это требуется мужество, — сказал Кевин.
— Ну, какой тут подвиг, — сказала она. — Сбежала из дома и все.
— Возможно, тебе и надо было сбежать, чтобы найти то, что ты искала в жизни, — сказал он.
— А что я искала? — спросила она.
Она подошла к нему, и он обнял ее. Она долго простояла в его объятиях, вдыхая чистый запах — его сорочки. Она услышала, как вошла та, другая женщина. Кевин шепнул ей что-то, и женщина вышла.
— Я слышала, как ты вернулась домой на рассвете, — сказала Айрин. — Я не ошиблась?
Она сидела у кухонного стола, положив перед собой сложенные руки. Руки казались негнущимися и натруженными.
— Я не пришла, а ушла, — сказала Сара. — Мне не спалось. Я немного покаталась, а потом поехала проведать Кевина.
— Но он, вероятно, не встает в такую рань.
Сара посмотрела в окно на деревья в овраге за домом. Листва с них уже облетела, уродливые кривые ветви чернели на фоне неба.
— Ты права, он еще был в постели с какой-то женщиной.
Айрин вздохнула.
— Тебе это может показаться глупым, но у нас с твоим отцом есть определенные принципы поведения. Мы прожили в этом городе всю жизнь.
— А я тут при чем? — сказала Сара. Но она понимала, что ее это тоже касается.
— Мы надеемся, что пока ты живешь в этом доме, ты будешь уважать наши принципы. Мы не можем допустить, чтобы ты уходила и приходила на рассвете.
— Ты не понимаешь, мама, — сказала Сара.
— Чего я не понимаю?
Сара оглядела комнату, здесь был полный порядок.
— Я путешествовала с Джеком. Мы вместе ночевали в мотелях.
Айрин потрогала свой лоб.
— Не обязательно мне это рассказывать, — сказала она.
— Ты тоже должна знать правду, — сказала Сара. Этой правдой была ее беспорядочная жизнь.
Айрин прикрыла глаза ладонью, словно защищая их от света.
— Как можно так относиться к себе? — спросила она.
— Я должна была, мама, пройти и через это, — сказала Сара.
— Ты не понимаешь, насколько драгоценна жизнь. — Айрин заплакала. — Ты не имеешь права быть такой безрассудной. — Она пошарила в кармане, вынула носовой платок, вытерла глаза и спрятала платок обратно.
— Это моя жизнь, — сказала Сара.
— Твоя жизнь досталась тебе в дар, — сказала Айрин.
— На подарок она не похожа, мама, — сказала Сара. — Она больше похожа на наказание.
— Твой отец слышать не желает таких разговоров, — сказала мать. — Даже когда ты была маленькой, ты требовала к себе особого внимания. Нам приходилось уделять тебе больше времени, чем Лауре.
Сара не хотела плакать, но слезы навернулись на глаза.
— Мы старались, чтобы ни одна из вас не чувствовала себя обойденной, — сказала Айрин.
— А я чувствовала себя обойденной.