— И что же она ответила? — спросила Лаура.
— Она сказала: «Папа». — Айрин прикрыла себе ладонью нос. — Я сказала: «Извини, что-что?» Я думала, что ослышалась, а она повторяет: «Папа».
— Джуди таскала с собой урну с прахом Берта, — пояснил Ллойд. — Она нам ее показывала — большая такая бронзовая штука.
— А ты ей что на это? — спросила Лаура и оглядела всех расширившимися от ужаса глазами.
— Она здорово ей сказала. Как ты ей сказала, милая? — спросил Ллойд.
— Я сказала: «Я так рада, что он сумел там поместиться».
Все засмеялись.
— Я не хочу, чтобы меня кремировали, — сказала Лаура и, нахмурившись, посмотрела на Мэтью.
— Если говорить серьезно, Джуди не совсем в норме, — сказал Ллойд.
— Элли говорит, что они уже около месяца повсюду таскают с собой эту урну, — сказала Айрин.
— А почему бы им и не носить урну, раз им от этого легче на душе? — спросила Сара у матери.
— Я не сказала, что им не надо носить урну, — сказала Айрин.
— Надеюсь, меня никто не будет носить в какой-то вазе, — громко сказала Мирти.
— Это нездоровая привязанность, — сказал Ллойд.
— А может быть, и здоровая, — сказала Сара. — Откуда ты знаешь?
— Так или иначе, а нас это заинтересовало, — сказала Айрин. Она сложила руки на коленях.
— Что с тобой, Сестричка? — спросил Ллойд.
— Она не в духе, — сказала Лаура.
— Наоборот, очень даже в духе, — сказала Сара.
— Тогда скажи мне, обратился к ней Ллойд. — Не кажется ли тебе, что Джуди следовало бы смириться с кончиной отца?
— Я считаю, что это не наше дело, — ответила Сара. — И не думаю, что мы должны ее осуждать.
Ллойд скрестил руки на груди, а затем скрестил и ноги.
— Мои сыновья со мной некогда так не разговаривали, — сказала Мирти.
— Ллойд не осуждает Джуди, — сказала Айрин. — А теперь пусть кто-нибудь пойдет, посмотрит, как там наша индейка.
— Мы посмотрим, — сказала Лаура.
— Зачем ты цепляешься к отцу? — спросила она Сару в кухне.
— А вы зачем его защищаете? — ответила Сара. Она надела кухонную варежку.
— Ты не знаешь, какой отец ранимый, — сказала Лаура, понизив голос.
— Здесь никто не говорит правды, все боятся кого-нибудь обидеть, — сказала Сара. Она открыла дверцу плиты. Лаура стояла за ней.
— Обижать людей — это жестоко.
— Чем лгать на каждом шагу, лучше вообще не жить, — сказала Сара. Она отогнула фольгу и взглянула на индейку. Индейка закоричневела. Сара отпустила дверцу и та захлопнулась.
— Надо уметь владеть собой — вот что я думаю, — сказала Лаура.
Сара бросила варежку на кухонный стол. Было Рождество, приближался Новый год. Она вышла из кухни в заднюю прихожую и сняла пальто с крючка рядом с дверью.
— Почему ты не попробуешь избавиться от своей тоски? Попробуй сама создать себе праздничное настроение, — сказала Лаура.
Сара распахнула дверь из кухни во двор.
— Куда это ты собралась? В Рождество по свиданиям не бегают, — сказала Лаура. — К тому же и дороги ужасные.
— Веселого Рождества! — сказала Сара, когда Хэрриет Сойер открыла ей дверь. Сара привыкла видеть Хэрриет в редакции. Дома Хэрриет выглядела иначе, грустнее.
— Рождество — каждый год, постепенно привыкаешь, — сказала Хэрриет.
— А я поцапалась с отцом, — сказала Сара, когда они шли в кухню. — И с сестрой… — В гостиной было сумрачно, зато кухня сияла.
— Жизнь — это череда стычек, — Хэрриет выключила телевизор и налила Саре рюмку «Мартини».
Сара прежде никогда не пила «Мартини». Они сели на табуретки у стойки. Где-то в доме часы пробили четыре раза. Отец, наверное, сейчас режет к столу индейку.
— Тебе, должно быть, жутко приятно смотреться в зеркало, — сказала Хэрриет.
— Нет, я не испытываю удовольствия, когда смотрюсь в зеркало, — сказала Сара.
— А я поразмышляла и пришла к выводу, что я — уродина. Это — факт, — сказала Хэрриет.
— И вовсе ты не уродина, — возразила Сара.
— Трудно поверить в свою красоту, если ее не видно. Хотя с Эдвардом я действительно чувствовала себя красавицей. Я так скучаю по Эдварду!
Сара посмотрела в окно на унылый, холодный двор.
— А кто он, этот Эдвард? — спросила она.
— Один избалованный мужик. Он хотел, чтобы я заботилась о нем, как его мамочка, — сказала Хэррист. — Ну, я и заботилась. Я любила его.
— Как мило, — сказала Сара. Она прислушалась к звукам в доме — звукам проходящего времени.