— Согласна, — сказала Сара.
— Позволь спросить тебя, о чем ты думала, когда сбежала с этим голодранцем?
С Джеком у нее не было ни ощущения безопасности, ни планов на будущее. Перед ними был только завтрашний день, в который они падали, как в пустое пространство. Они яростно прожигали свою свободу.
— Не плачь, — сказал Ллойд, вытаскивая из заднего кармана брюк носовой платок. — Плакать не о чем.
— Есть о чем, — сказала Сара.
Иногда ей хотелось, чтобы родители простили ее, а иногда ей этого не хотелось.
— Все это уже прошло, — сказал Ллойд.
— Тогда почему же я не чувствую, что меня простили?
— Попроси у бога прощения, он простит. Тогда и почувствуешь себя прощенной.
Тридцать один
Милдред была в белых перчатках и шляпе. Одной рукой, она держалась за Сару, в другой несла записную книжку.
— Где ты стриглась? — спросила Сара.
Запахло едой. По коридору мимо них проехала тележка с обеденными подносами.
— Меня стригла Марша Стюарт, — сказала Милдред. Сразу после того, как Ллойд установил новую посудомоечную машину, она объявила им, что не собирается больше жить в одиночестве в этом большом старом доме. Она сказала, что хочет поселиться в Фоксриджском доме для престарелых со своей подругой Эммой Кессиди. — Марша училась с вами в одной школе. Она на класс младше вас. Ее брат работал рассыльным в бакалее, привозил нам домой продукты. Воспитанный такой был мальчик. Если ты хочешь стричься у Марши, нужно записываться за два дня вперед.
— Ты сама на себя не похожа с короткой стрижкой, — сказала Сара.
— Вера сказала, что за короткими волосами легче ухаживать, — сказала Милдред и стала застегивать на себе шерстяную кофту.
— Тебе холодно?
— С тех пор, как Маргарет умерла, я ношу эту кофту каждый день, — сказала Милдред.
— Не можешь согреться?
— Да, никак не могу, — сказала Милдред.
— А где твоя шаль?
— Мне бы не хотелось носить шаль вместе с кофтой. Хэлло, Маурин! Это моя внучатая племянница. Она работает фотокорреспондентом в газете «Новости графства».
Сара перешла на новую работу, там все было о’кэй.
Женщина прижала руку ко рту и кивнула, когда они проходили мимо нее. Бровей у нее не было. В глазах стоял ужас.
— Это моя внучатая племянница, она работает в газете нашего графства, — сказала Милдред мужчине, опиравшемуся на палку. — Она раньше служила в городской газете, но решила перейти на новую работу.
— Ну, что же, это хорошо — перейти в газету покрупнее, — сказал мужчина.
— Уильям Тротт, — сказала Саре Милдред. — Прежде, он держал продовольственный склад в Бюлахе.
— Волосы у него красивые, — сказала Сара.
— Все Тротты — пышноволосые. Ты спала сегодня ночью, Этель? — обратилась Милдред к женщине, сидевшей в холле. — Этель страдает бессонницей. — Милдред потрепала Этель по руке. Сцепленные узлом руки Этель покоились на пледе, укрывавшем колени. Руки не шевелились.
— Добрый день, Вильма, — сказала Милдред женщине, лежавшей в комнате за спиной Этель.
Окна всех комнат выходили во дворик, вымощенный плиткой. Шел дождь.
— Ты со всеми здесь знакома, — сказала Сара.
Милдред притянула ее к себе поближе:
— Я тут — единственная ходячая, — сказала она. — Я делаю все, что могу. Некоторые из них вообще ничего не знают.
Они пересекли холл и подошли к тощенькой женщине в кресле на колесах. Из какой-то комнаты с плачем вышли две рыдающие женщины.
— Миллисент, я хочу тебя познакомить с моей внучатой племянницей. Она работает в газете графства, — сказала Милдред. — А ее сестра-двойняшка работает в госпитале и, надеюсь, что вскоре станет старшей медсестрой.
— А почему она не перейдет на работу сюда, к нам? — спросила Миллисент.
— Очень многие не могут их различить, — сказала Милдред, — для меня же это всегда было просто.
— А как зовут другую? — спросила Миллисент.
— Лаура, — ответила Милдред, наклоняясь вперед. — Сара и Лаура.
— Нора?
— Нет, Лаура. У Лауры — родинка на руке, — сказала Милдред.
— О, понятно, — сказала Миллисент.
— Мы идем в крытый солярий, — сказала Милдред.
— Сегодня день не солнечный, — сказала Миллисент им вдогонку.
— Солнце всегда на небе, видишь ты его или не видишь, — сказала Милдред. — А я видела твои фотографии солнечного затмения, — сказала Милдред Саре.
— Это не мои, тетя Милдред. Это фото ЮПИ из Мехико. Индейские женщины, живущие в горах, держат свечи в темноте, чтобы отогнать злого духа.