Он, правда, только что сказал это?
— Не вам решать, учиться мне или нет!
Его челюсть сжимается, и мой желудок делает то же самое, мгновенно понимая, что это неверный способ ведения переговоров. Он приближается ко мне, и я отступаю назад, пока не ударяюсь спиной о стену позади меня. Я поёживаюсь от холода камня, который проникает сквозь толстый гобелен, висящий над ним.
Король поднимает руки к моим плечам. Я отмахиваюсь от них сердитым толчком. Вместо этого он хватает меня за запястья, толкает мои руки вниз по бокам, а затем поднимает свои руки к моим локтям и поднимает меня вдоль стены.
Он склоняет своё лицо очень близко к моему, его глаза не отрываются от моего изумленного взгляда.
— Всё, что ты делаешь или не делаешь, это моё решение, — выдыхает он, — всё, что кто-либо в этом мире делает или не делает, — его взгляд опускается вниз по моему лицу, затем снова поднимается к глазам, прежде чем он продолжает, — зависит от меня.
Он придвигается ещё ближе. Мы практически соприкасаемся носами.
Моё собственное дыхание замирает в горле, когда я начинаю чувствовать себя загнанной в угол, запертой.
— Я не буду этого делать, пока мои рёбра не заживут, — говорю я, захлопывая рот от его рычания.
Так я слишком уязвима. Моя паника нарастает, когда он продолжает говорить:
— Если я говорю кому-то не есть две недели, то он не ест, — его голос становится громче. — Если я хочу, чтобы все люди день ходили без ботинок, они это сделают.
Я изо всех сил борюсь с его хваткой.
— И если я не хочу, чтобы Рон учил тебя водить упряжку, он точно, чёрт возьми, не будет учить тебя водить упряжку.
Его грудь прижимается к моей. Его бёдра вдавливаются в мои верхние части бёдер, прижимая меня к стене.
— Ты не будешь этого делать, — говорит он мне на ухо.
Я закрываю глаза, когда чувствую, как начинают наворачиваться слёзы. Отворачиваю от него голову, но несколько слезинок стекает по каждой стороне моего лица.
— Пожалуйста, отпустите меня, — шепчу я.
Я слышу резкий вдох. Он ослабляет хватку на моих запястьях. Мои ноги подгибаются, и я опускаюсь вниз. Я поднимаю руки вверх и скрещиваю их на груди, а он делает небольшой шаг назад. Я выпрямляюсь, прохожу мимо него и собираю части своей вуали. Мои ноги как будто готовы подкоситься в любой момент.
Повернувшись к нему спиной, я дрожащими руками возвращаю материал и ободок на место.
Не говоря ни слова, я покидаю комнату.
Легко скрыть своё беспокойство, пока я нахожусь с другими женщинами. Сегодня у Жаклин собралась большая компания, и все они с волнением обсуждают завтрашний бал. Её дом похож на дом Фионы. Однако цвета здесь более сдержанные, и всё расположено более строго.
— Тебе нужно платье, — говорит мне Фиона.
Она начинает говорить о том, чтобы одолжить мне одно из своих. Я описываю платья Тога, которые мы носим дома, и Жаклин смеётся над моим описанием, уходя из комнаты за своим собственным платьем. Пока её нет, женщины сплетничают о бале.
Разговор переходит к первому танцу, открывающему бал.
— Бал должен открываться танцем Короля и Королевы, но, поскольку Джован пока не женат, он должен танцевать с женщиной, обладающей наивысшим титулом, а это Арла, монстр-потаскушка, — говорит Грета, одна из молоденьких незамужних Брум.
Унылые комментарии наполняют комнату.
— Нет, — вздыхает Фиона. — Больше нет, — она указывает прямо на меня. — Олина — принцесса. Её титул выше.
Женщины в комнате визжат и кричат. Две из них хватаются за руки и кружатся по кругу. Всё, что я чувствую, это ужас от понимания, что мне придётся танцевать с Королем после сегодняшнего утра.
Возвращается Жаклин и, подпрыгнув от радости по поводу предполагаемого падения Арлы, протягивает мне несколько полосок материала.
— Ты уже частично закончила шить платье? — спрашиваю я Джеки.
Фиона разражается смехом.
— Это её платье. Все наши платья похожи на это.
Мой рот открывается, я выхватываю платье из рук Джеки и поднимаю его вверх. Клочки ткани покроют основные части, но мало что ещё. Я задыхаюсь и пихаю его обратно Джеки, которая смеётся так сильно, что слёзы текут по ее лицу.
Фиона начинает говорить о том, чтобы снова надеть на меня платье. Я жду удобного случая.
— Пожалуйста, не утруждай себя этим. Я сомневаюсь, что пойду на бал. Это не для меня. Но, надеюсь, вы все хорошо проведете время.
Это заявление встречает категорическое возражение. Джеки и слышать об этом не хочет, но я непреклонна в своём отказе.
— У меня были более закрытые платья, когда я была моложе. Мой отец не выпускал меня из дома в таких платьях до двадцати лет, — Грета указывает на платье Джеки.