По крайней мере, настолько, насколько могу, когда за мной стоит Джован. Он перемещается и садится рядом со мной.
Скамья слишком низкая для него. Он упирается предплечьям в колени, и я вспоминаю, как меня впервые привели к нему.
— У вас в Осолисе нет музыки, — говорит он. — Роско только что объяснил мне твой интерес.
Я наклоняю к нему голову.
— У нас есть песни, но ничего настолько прекрасного, как это, — я взмахиваю рукой в сторону музыкантов. — Солати предпочитают пьесы и трагический театр.
— Тебе это не очень нравится, — усмехается он.
Я вздрагиваю.
— Я ежедневно благодарю судьбу за то, что у вас здесь этого нет.
Мы впадаем в молчание, слушая другую, более оптимистичную мелодию. Смех и крики раздаются из толпы, которая двигается к нам, стремясь быть ближе к своему Королю. Надеюсь, что дамы Жаклин весело проводят время.
Скамья сдвигается, и Король оглядывается.
— Были найдены двое стражников, которые стояли у твоей двери той ночью, — говорит он, понижая голос.
— Они живы? — с надеждой спрашиваю я.
Их смерть лежала на моей совести.
— Они были живы. С тех пор эта проблема была устранена.
Я в тревоге поднимаю на него взгляд.
— Что вы имеете в виду?
Он смотрит на меня, вскинув брови.
— Ты не находишь странным, что той ночью ты не услышала звуков борьбы снаружи комнаты? Охранникам заплатили, хорошо заплатили, насколько я смог выяснить. Они провели бандитов внутрь и затем оставили тебя. Они пытались скрыться в Средних Кольцах, но были схвачены моими людьми. Плата за дезертирство и другие их действия — смерть.
— Это отвратительно.
Король рычит от моего ответа.
— Нет. Не их наказание. Их жадность. Как человек может быть настолько… — я пытаюсь подобрать правильное слово.
— Безнравственным? — подсказывает Джован.
Я киваю и продолжаю:
— Я рада, что их больше нет. Они сказали, кто им заплатил?
Конечно, он не был бы таким спокойным, если бы знал, что это сделал Ашон.
— К сожалению, в самом начале их пребывания, прежде чем мы смогли над ними поработать, дозорный, охранявший подземелья, был скручен. На следующее утро было обнаружено, что у обоих мужчин вырезаны языки.
Я тяжело сглатываю при этой ужасающей мысли.
— Ох.
Где располагались подземелья? Я не замечала, чтобы что-то такое происходило. Должно быть, они за казармами. Это была единственная часть, которую у меня так и не удалось исследовать.
— Так или иначе, мы найдём этого человека. Я не допущу присутствие такого человека в ассамблеи. Однако я не думаю, что мы когда-нибудь найдём наёмников.
Большая часть меня надеется, что Король никогда не узнает, что это был Ашон. И я всё ещё уверенна, что это был Ашон. Для своих шестнадцати лет он был знаком с очень сомнительными людьми. Он был мальчишкой, играющим с острыми мечами, и Джовану нужно было взять его в руки, пока он не увяз слишком глубоко.
— Олина… — Король прерывает мои мысли. — Я должен извиниться за то, что напугал тебя вчера утром. Я утратил контроль над своим гневом.
Я меняю позу на скамье, вытягиваю одну ногу и кладу обе руки по обе стороны от себя, чтобы ухватиться за скамью. Мой рот открывается и закрывается, пока я обдумываю, какой ответ ему дать. Я выбираю честный. Раньше он говорил мне, что он презирает ложь, так что, предполагаю, он ценит противоположное.
— Только позже мне пришло в голову, — говорю я, — что в вашей семье не сложилось… хороших отношений с упряжками. Я могу простить ваше беспокойство, если это было оно, — я держу лицо прямо. — Я возражала только против запугивания.
Он долгое время молчит. Моё сердцебиение учащается, пока я пытаюсь предугадать его реакцию.
— Ты права. Я теперь не особо дружу с упряжками, — говорит он, как будто слова вырываются из его рта.
Я ухмыляюсь под вуалью.
Он продолжает:
— Хотя, признаюсь, я был удивлён твоей реакцией. Ты никогда раньше не реагировала таким образом. Даже, когда я был в твоей комнате, после твоего приезда, и прижал тебя к стене.
Кто-то задыхается позади нас. Джован оглядывается и бросает взгляд, отпугивающий их. Он поворачивается обратно, нахмурившись.
Теперь моя очередь хранить молчание, пока я решаю, как ответить. Ему было сложно признать, что он слишком остро отреагировал. По какой-то причине я чувствую себя в долгу перед ним. Может быть, за то, что он оставил меня в живых, а может быть, потому что он знает мой самый большой секрет и доказал свою осмотрительность.