Я смотрю на остров слева от нас. Он ниже и совсем близко. Чтобы добраться до него, потребуется несколько секунд. Я могла рассчитывать на то, что большинство людей будет смотреть под ноги. Я помню, что мой взгляд редко покидал тропу. Созерцание пейзажей Оскалы было своего рода оплошностью, которая могла стоить тебе жизни. Достаточно было споткнуться или поскользнуться, чтобы оказаться за краем острова. Нам нужно двигаться сейчас, пока Солати не достигли возвышающего острова! Но как много Солати увидят нас? Достаточно одного четкого взгляда уважаемого солдата, чтобы всё испортить.
Раздается крик, затем ещё один. Это похоже на повторение того, что было утром, когда часовые услышали посторонний звук. Крики разносятся по всей тропе, пока не проходят под нами. Там марширует целая армия. Я знаю, что, если бы острова были соединены, они бы сотрясались от тяжести шагов солдат.
— Мы должны действовать немедленно, — решаю я.
— Нам следуем подождать до темноты, — запинается Хамиш.
— Нет. Чем больше мы ждём, тем больше вероятность, что они окружат и увидят нас.
Я шаркаю крыльями вокруг себя. Понимаю, что мы должны были уйти несколько часов назад.
— Нас увидят Солати! — шипит он. — И Адокс убьёт нас.
— Лучше один человек увидит нас и подумает, что он сумасшедший, чем целая армия увидит нас, зная, что они в здравом уме. Адокс поймёт, — я смотрю на него непоколебимым взглядом. — Мы выдвигаемся сейчас, — я поворачиваюсь к Джимми. — Джимми, ты полетишь с Хамишем.
Мы подползаем к дальнему краю острова.
Я хватаю Хамиша за руку.
— Если они увидят вас, то собьют. Двигайся быстро.
Он мрачно кивает, пристёгивая Джимми перед собой.
Крики нарастают по мере того, как непрерывная цепь солдат Солати передаёт друг другу команды. Мы должны действовать.
Я смотрю за край, бледнея при виде ровной цепочки солдат, тянущейся вверх. Это мои люди, но прямо сейчас мы враги.
Я делаю вдох, чтобы успокоиться, и смотрю в бледное лицо Хамиша.
— На счёт три. Один... два... три!
Я толкаюсь вперёд и бросаюсь через край. Солдаты не поднимают тревогу, как я ожидала. Или, может быть, я слишком сосредоточена, чтобы услышать.
Я дёргаю перекладину своего Флаера, только что миновав первый остров. Хамиш и Джимми передо мной, почти в безопасности. Сможем ли мы выбраться отсюда незамеченными?
Кто-то кричит, и страх проникает мне глубоко в нутро.
С ужасным, глупым любопытством я наклоняю Флаер, чтобы посмотреть назад. В следующие несколько мгновений, хотя Флаер продолжает скользить вперед, моё тело охватывает абсолютный, всепоглощающий ужас. Потому что там, стоя на краю острова надо мной, с двумя мужчинами по бокам, находится Кассий.
Мой кошмарный сон.
Он выглядит так же, как я помню. Мужское порождение моей матери. Его длинные каштановые волосы стянуты сзади в строгий узел. Он до сих пор носит мантию, вероятно, слишком тщеславный, чтобы поверить, что одежда Гласиума лучше на холоде. Но его выражение лица. Его лицо фигурировало во всём ужасающем детском опыте, который я пережила, и в нескольких последующих. Это выражение всегда со мной, где-то рядом.
Его глаза чёрные, пустые, лишённые жизни. А его улыбка выглядит так, будто она держится на ниточках. Бездушные глаза впиваются в меня, и весь прогресс, которого, как я думала, я добилась после того, как покинула Осолис, всё исцеление и сила, исчезают. Я снова девочка, а он разбивает мою голову об пол.
— Уиллоу! — кричит голос.
Я вырываюсь из панического состояния и хватаюсь за перекладину, чтобы не врезаться в парящую передо мной скалу. Я мчусь, огибая скалу, и достигаю безопасного укрытия от взглядов армии.
Но ущерб нанесён. Мой дядя видел нас в полёте. Теперь он знает, что здесь есть другие люди.
— Продолжай двигаться, — дрожащим голосом призываю я.
Хамиш бросает на меня изучающий взгляд, но, к счастью, делает то, о чём я попросила, и ведёт меня обратно к Ире.
Мои руки дрожат на перекладине подо мной. Кассий видел меня. Но понял ли он, что это я? Достаточно ли я похожа на свою мать? Или он узнал во мне моего отца? Из меня вырывается всхлип, и я стискиваю зубы. Неужели я по-прежнему так слаба? Мог ли один взгляд на моего мучителя уничтожить того человека, которым я стала?
Хоть моей матери там не было. Маленькая часть меня задавалась вопросом, отправится ли она с армией. Хорошо, что Татум не превзошла моих ожиданий и осталась в безопасности на своём троне. Чтобы сообщить о случившемся, гонцу потребуется пара недель.
Вени, что скажет Адокс?
Мне требуется большая часть нашего обратного пути к Ире, чтобы успокоиться. Но по происшествии времени я чувствую, как ко мне возвращаются силы. Для меня было шоком увидеть Кассия в первый раз. Он мучил и унижал меня больше раз, чем я могла сосчитать. То же самое произойдёт, когда я увижу мать. Я не собиралась корить себя за это или стыдиться. Теперь я была человеком, который отличался от того, которого они знали раньше. И раз уж я увидела Кассия, то в следующий раз будет легче.
Я буду знать, чего ожидать от нашей следующей встречи.
А вот он, чёрт возьми, точно не будет.
ГЛАВА 4
Большое скопление облегченных и усталых представителей Ире приветствует нас, когда мы, наконец, приземляемся на скале Адокса. Полагаю, мы находимся в похожем состоянии. Мои ноги дрожат от усталости, когда я избавляюсь от Флаера и разминаю тело медленными, усталыми движениями.
— Мы опасались, что с вами случилось худшее, — восклицает Адокс, прерывая мой подсчёт голов.
Его заглушает и обгоняет крупная женщина.
— Джимми! Где ты был?
Я вздрагиваю и поворачиваюсь к крупной матери Джимми. Она встречает мой взгляд острым оскалом. Джимми шаркает к ней, не встречаясь с ней взглядом.
— И где твой Флаер! Если ты потерял его, новый ты не получишь. Вот, держи своего брата.
Она пихает пищащего ребёнка ему в руки.
— Нэнси, сейчас не время. Уведи Джимми. Я поговорю с ним позже, — говорит Адокс, протирая глаза рукой.
Должно быть, он не спал всю ночь. Я сомневаюсь, что он спал и накануне.
Я сжимаю руки Адокса в знак приветствия, а он тем временем изучает моё лицо.
— Что случилось?
— Одна из групп уронила опору.
Адокс переводит взгляд налево, и я прослеживаю его взгляд до пары с виноватым видом. Видимо они уже рассказали ему о случившемся.
— Это насторожило Солати. Мы могли только прижаться к острову. Но Хамиш понял, что Великий Подъём проведёт армию над нашим укрытием, и мы окажемся на виду.
Я смотрю на Хамиша; его зелёные глаза продолжают светиться от ночных событий. Я же чувствую себя наоборот — измученной.
— Я приказала двигаться, надеясь, что нас увидят лишь единицы, а не вся армия.
Глаза Адокса расширяются в ответ на мои слова. Он шепчет:
— И...
Я вздрагиваю, вспоминая, как оглядываюсь назад и вижу дядю Кассия, стоящего на острове и смотрящего прямо на меня.
— Нас заметили, Адокс. Более того, Флаер Джимми был повреждён, и нам пришлось оставить его. Мы спрятали его, как могли, — я засунула его за единственный камень на острове. — Но, если армия увидит его, разведчики попытаются вернуть его. Они знают, что мы здесь. Они будут начеку, — я наклоняюсь и шепчу, чтобы слышал только Адокс: — Лучники Солати превосходны. Пожалуйста, не пытайся вернуть Флаер.
Я ожидаю гнева или отрицания. Я подготовила аргументы на случай, если он обвинит меня в предательстве. Это его худший страх, воплощённый в жизнь. Выражение его лица становится жёстким, и я чувствую, как мои брови ползут вверх, когда он коротко кивает мне.