— Мы с Татумой поговорим наедине.
Король встаёт со своего трона в полный рост, и я застываю, пялясь в его грудь. Как всегда, я чувствую себя крошечной, но больше не нахожу его возвышающуюся фигуру пугающей. Возможно, потому что он больше не пытается запугать меня таким образом.
— Джован, ты уверен, что это умно? Было бы проще давать советы, если бы мы услышали всё прямо от неё, — говорит советник.
Джован не обращает внимания на мужчину, поворачиваясь к двери в вихре меха, оружия и кожи.
Джован захлопывает дверь, как только я прохожу за ним.
Затем, в три длинных шага, он оказывается передо мной и хватает руками мою вуаль. Он срывает её. Неужели я ожидала меньшего? Король Гласиума смотрит на меня сверху вниз. А я стою во весь рост, не желая стесняться своего внешнего вида. Я вздрагиваю, когда меня посещает другая мысль — как я пахну.
— Когда ты спала в последний раз? — рычит он.
Я вздрагиваю и выхватываю у него вуаль.
— Ты хочешь знать, что случилось или нет?
Я намереваюсь надеть вуаль обратно, но он хватает меня за руку и разжимает мои пальцы на ткани, один за другим. Я издаю возмущённый звук, когда он убирает извлечённую вуаль в карман своей туники.
— Конечно, хочу. Но сперва, позволь сказать тебе, что я рад, что ты дома, — говорит он с ухмылкой.
— Я рада снова быть в замке, — отвечаю я.
Его глаза необычно сверкают.
— Ты был на передовой? — спрашиваю я.
Он кивает, а его ловкие руки быстро справляются с ремнями, удерживающими нагрудник на месте. Его голубые глаза не отрываются от моих во время этого процесса. Жар в моих щеках поднимается, и я отвожу взгляд, когда он потягивается, снимая пластину через голову.
Я зажмуриваю глаза.
— Я должна рассказать тебе кое-что.
Я открываю глаза и жестом приглашаю его сесть.
Он не понимает намёков и молча смотрит на меня, сложив массивные руки на груди. Я качаю головой и делаю глубокий вдох, приступая к подробному рассказу о своём пребывании в Ире.
Король Джован замирает как статуя, его рот слегка приоткрыт, когда я заканчиваю. Он начал вышагивать в середине моего рассказа и только сейчас остановился.
— Это очень много для осознания...
Мои слова словно вывели его из ступора. Я не понимала, сколько информации я только что вывалила на него. У меня было несколько месяцев, чтобы осмыслить открытие Ире и события, которые произошли после этого.
— Я предполагал, что летающие люди находятся на Великом Подъёме. Но ты говоришь, что они все метисы? Ты раскрыла свою личность лидеру, чтобы получить их помощь, чуть не попалась, разрушая тропу, и была замечена дядюшкой, который-скоро-будет-мёртв, который раньше бил тебя, — резюмирует он.
Я медленно киваю. Я не могу понять, раздражён он или зол.
— Как ты, блять, ввязалась во всё это?
Он зол.
— Я... не знаю.
Правдивость моих слов поражает меня, и я хихикаю. Буря на лице Джована ненадолго стихает, а затем возвращается с полной силой. Удивительно, что он не вышел из себя, когда я рассказала ему о Кассие, но каким-то образом он сдержался.
— Почему ты показала лицо лидеру? — спрашивает он, на его челюсти тикает мускул.
Я пожимаю плечами.
— Это был единственный способ предотвратить войну.
Он прищуривает глаза. Странно, но мне гораздо приятнее иметь дело с раздражённым Джованом.
— Мне нужно убить его? — спрашивает он.
Если бы кто-то другой спросил меня об этом, он бы шутил.
— Нет, — я хмурюсь. — Я осознаю последствия того, что сделала. И я доверяю Адоксу. Настолько, насколько ты можешь доверять кому-либо.
Он ворчит на это и продолжает вышагивать в течение нескольких минут. Я вижу, как он пытается переварить всё, что я сказала. Скрывающиеся люди, полёты, остановленная армия, Олина, которую видели. Держу пари, он всё ещё размышляет, нужно ли ему убивать лидера Ире.
Он останавливается передо мной с долгим, протяжным вздохом.
— У тебя есть план?
Я вздыхаю.
— Не то чтобы.
Он убирает мои волосы с лица. Я вспоминаю, кто мы, как раз вовремя, чтобы отпрянуть назад. Его рука сжимается в кулак, и он опускает её на бок.
Я избегаю его взгляда и, делая это, я замечаю мелочи, которые пропустила. Круги под его глазами. Напряжение в его плечах.
Я двигаюсь, чтобы положить свою руку на его, но отдергиваю её. Усталость ослабляет мою бдительность.
— Как ты? — спрашиваю я.
Он настороженно поднимает глаза наверх. Я знаю, что он не любит делиться своими мыслями. Это одна из наших общих черт. На самом деле, одна из многих наших общих черт.
— Я видела, что твои люди разбили лагерь в Первом Секторе. Они видели, как я летела.
Он разминает плечи.
— Тебе повезло, что они тебя не сбили.
Я смотрю на него и жду.
Он хмурится и понимает намёк.
— Да, они вышли в поход через два дня после твоего отбытия в... Ире.
Я начинаю моргать всё медленнее.
— Что мы собираемся делать? — устало спрашиваю я.
— Мы? — спрашивает он.
Я щурю глаза от нотки юмора в его голосе.
— Да. Что ты, как Король Гласиума, и я, как Татума Осолиса, собираемся делать со всем этим?
Я вижу, что он хочет улыбнуться, но не делает этого. Он наклоняется вперёд и прикасается пальцем к моим губам. Это отвлекает сверх всякой меры. Я отталкиваю его, но потом сдаюсь искушению и решаюсь взглянуть на его рот. Я сдерживаю стон, когда вижу, что он такой же — гладкий и твёрдый одновременно.
Когда я поднимаю глаза, в его взгляде сталь. Я отстраняюсь, сбитая с толку.
— Думаю, лучший вариант — это подождать и посмотреть, что армия будет делать с задержкой, — он снова принимается шагать. — Похоже, есть большая вероятность, что они будут вынуждены повернуть назад. В любом случае, мы больше ничего не можем сделать с разрушенной тропой.
— Согласна. Но я так же знаю, что мать не остановится. Не теперь, когда она так открыто заявила о себе. Ей не помешают те, кого она считает ниже себя. Я также боюсь за народ Ире. Я заверила Адокса, что мы сделаем всё возможное, чтобы защитить их, — говорю я, отталкиваясь от стола, к которому прислонилась.
Джован взмахивает рукой.
— Конечно, конечно.
Я знала, что Джован не подведёт Ире. Я была права, доверившись ему.
Он останавливается передо мной.
— Чему ты улыбаешься? — спрашивает он.
Я пугаюсь и стираю эмоции со своего лица.
— Я буду счастлива заверить Ире в нашем союзе, когда они через неделю прибудут, чтобы представить свой отчёт, — я прикрываю свой промах.
— Я встречусь с ними, когда они прибудут.
Это в пределах просьбы Адокса. Я киваю, заставляя свои глаза оставаться открытыми, так как они мутнеют от сна. На этот раз я не успеваю поймать его руку, и он нежно обхватывает мой подбородок.
— Чему ты на самом деле улыбаешься? — спрашивает он.
Я качаю головой и закрываю глаза.
— Тебе нужно поспать, Олина.