— Где Зона? — спрашиваю я.
Осколок бросает на меня пристальный взгляд.
— Ох, — говорю я, глядя в направлении Блейна.
Твёрдый овощ слетает с тарелки Вьюги и исчезает под соседним столом. Обитатели стола смотрят ему вслед, пока он не обращает на них всю силу своего хмурого взгляда.
Они находят, чем заняться.
— Вьюга, — говорю я. — Мне очень жаль. Я не хотела ставить тебя в такое положение. Я долго думала об этом после того, как увидела тебя с больными и бедными во Внешних Кольцах. Но это должно было быть твоё решение.
Он был назначен Министром по делам народа — невиданная ранее должность. Ход Джована был умным, граничащим с гениальностью, но я сочувствовала своему другу. Король не оставил ему выбора. Я наклоняю голову.
— Я приношу свои самые искренние извинения.
Он смотрит на меня сердитыми глазами.
— Чертовски верно, мне должны были дать выбор. У меня нет сил на это дерьмо. Проклятье! Это закончится кровью и кишками.
От его слов я выпрямляюсь. Я обхожу стол и обнимаю его, обхватывая руками его шею, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Из тебя получится отличный министр.
Я даю ему увидеть правду в моих глазах, прежде чем продолжаю:
— Кто может быть более подготовленным, чем тот, кто жил в Кольцах? Вместо того чтобы использовать одежду, которую ты снял с себя, ты будешь давать ту, что сделана слугами Короля или собрана в других Кольцах. Это то, что ты делал годами, но в большем масштабе.
Я целую его в щёку и улыбаюсь, когда он краснеет. Это его милая сторона, которую мне не часто удается увидеть.
— Вместо того чтобы менять одну жизнь в неделю, ты сможешь менять десять в день, — тихо заканчиваю я.
Осколок подаётся вперёд.
— Она права, Вьюга. Я не смог бы назвать никого лучше подходящего на эту должность. Ты знаешь, что наша Мороз умна. Она бы не выбрала тебя, если бы знала, что тебе не хватит духу.
Лавина и Лёд хихикают по обе стороны от меня. Женщина бросает на Лавину встревоженный взгляд, когда его шрамы растягиваются от движения.
Вьюга заводит лекцию о качестве жилья во Внешних Кольцах, а Осколок поворачивается ко мне с отчаянием во взгляде. Я качаю головой и поворачиваюсь ко Льду: Осколок попал в свою собственную ловушку. Я ни за что не стану втягиваться в проповедь Вьюги.
— Ты проследовал за ним, — тихо спрашиваю я, говоря о Соуле.
Лёд кивает, сверкая глазами.
— Ты не будешь удивлена, — говорит он. — Это наш друг с Арены, ты попала в точку.
На секунду или две я перестаю дышать. Сильные подозрения о причастности Блейна и абсолютные доказательства — разные вещи. Сейчас самое время нанести удар. Прямо сейчас, как можно скорее. Сегодня Внешние Кольца были успокоены. У Джована больше контроля, чем когда-либо. Необходимо использовать этот импульс, прежде чем предательский кусок грязи, сидящий через четыре сидения справа от Джована, сможет собрать свои силы.
Я поворачиваюсь к Осколку, решив всё-таки спасти его.
— Можешь передать Алзоне сообщение? Мне нужно, чтобы она кое-что сделала. Это нужно сделать немедленно. Ситуация здесь накаляется.
Я смотрю на Осколка, и на его лице появляется намёк на веселье.
Он жестом показывает мне продолжать говорить.
— Извини, просто ирония. Ты говоришь о том, что всё накаляется.
Остальные хихикают над его словами.
— Смешно, — я смотрю на бойцов. — Возможно, вы с Лавиной захотите пойти с ней для защиты.
Я наклоняюсь вперёд, хотя уверена, что нас никто не подслушает, и шепчу ему на ухо своё сообщение.
Я взглядом окидываю ассамблею и останавливаюсь на Соуле, сидящем рядом с Томиром — ещё одним делегатом. Я надолго задерживаюсь на Мэйси, она ёрзает на своём месте, вздрагивая всякий раз, когда кто-то рядом неожиданно двигается. Это укрепляет мою решимость.
Блейна ожидает падение.
ГЛАВА 13
— Никогда больше! — причитает Кристал, дрожа в моих руках. — Это было пугающе. Я не хотела говорить! У тебя такой, — она делает движение рукой, — голос, знаешь?
Я усмехаюсь, когда отпускаю её и беру вуаль из её рук.
— Нет, я не знаю.
Её черты теплеют.
— Ты знаешь, будто люди должны слушать тебя.
— Я властная? — спрашиваю я, хмурясь.
Её лицо начинает пылать, и я ухмыляюсь.
— Просто шучу.
Она ударяет меня в плечо, болезненно сжимает свою руку. Я добавляю "научить Кристал правильно бить" в мой переполненный список дел.
Я ловлю охапку меха, переданную Оландоном.
— Ты, должно быть, замёрзла, сестрёнка. Надень какую-нибудь одежду.
Я бросаю кипу на пол и копаюсь в ней.
— Ландон, здесь всего по две штуки, — говорю я.
Он бросает угрожающий взгляд на кожаные ремни, одетые на мне.
— У тебя никогда не может быть слишком много одежды, — мрачно бормочет он.
Кристал хихикает позади меня.
— Я, пожалуй, пойду, — говорит Кристал, счастливая улыбка всё ещё украшает её тонкие черты лица, но выглядит она измученной.
Большую часть дня она исполняла роль Татумы. Страх истощает. Она выскальзывает за дверь, пока я выбираю что-то из дюжины одежд, лежащих у моих ног.
— Ты была в этой штуке, пока находилась за пределами замка, — говорит Оландон.
Я рассеяно киваю.
— В основном только в ямах. Помогало с толпой и отвлекало тех, с кем сражалась.
Я слышу сопение и поднимаю глаза.
— Если что-то тревожит тебя, я бы предпочла, чтобы ты просто выплеснул это, — говорю я.
Он вскидывает голову, совершенно потрясённый.
Я вздыхаю, сдерживая свой собственный ответ.
— В смысле, я бы предпочла, чтобы ты просто сказал мне, в чём дело.
На его лице остается лёгкое отвращение.
— Этот мир слишком сильно на тебя влияет, — говорит он после небольшой паузы.
— Я снимаю чёртовы ремни, — жалуюсь я.
— Это нечто большее, — говорит он. — Лёгкость в тебе, юмор и открытость с теми, кто ниже тебя по положению. Ты больше смеёшься. И часто я не понимаю, в чём шутка. Иногда я остаюсь в недоумении, существует ли та сестра, с которой я вырос.
Требуется всё моё самообладание, чтобы не позволить моей челюсти открыться. Мне всё труднее сдерживать обиду.
— Ландон, — с трудом говорю я. — Меня беспокоит, что ты считаешь, что мы отдалились друг от друга. Я сильно изменилась с тех пор, как мы жили в Осолисе, но и ты тоже, — я подхожу и беру его за руку. — Но мы знаем друг друга в самых важных моментах, — я кладу руку на его сердце. — Ты знаешь, что я всегда буду рядом с тобой. Я всегда буду бороться за тебя, и я всегда буду честна с тобой.
Я делаю глубокий вдох.
— И это включает в себя необходимость сказать, что все те изменения, которые ты упомянул, хорошие изменения. То, что ты наблюдаешь, это моё счастье.
Моё сердце разрывается от печали, которую я вижу на его лице.
Он обращает на меня печальные карие глаза.
— Но почему Гласиум заставляет тебя чувствовать это?
Я пожимаю плечами.
— Это просто отсутствие матери. Здешние люди не были отравлены ею и Кассием. Здесь у меня есть друзья. Люди, которым я искренне нравлюсь.
Он опускает голову.
— Я долго не мог привыкнуть к Брумам. В конце концов, одна вещь прорвалась наружу.
Я поднимаю брови, подстёгивая его продолжить.
— То как твои друзья повели себя, когда ты показала им своё лицо, — мягко говорит он. — Ты бы никогда не получила такую реакцию в Осолисе. Никогда не получишь. Там, где Брумам не хватает цивилизованности, у них есть сердце.