Нет, я должна нанести удар, как только Алзона и остальные вернутся из дома шлюх, независимо от того, вернётся ли Рон.
* * *
Я лежу в постели, укутавшись и свернувшись калачиком под стопками теплого меха. По крайней мере, если мне придётся пережить такие дни, как сегодня, можно утешиться, зная, что после них меня будет ждать кровать.
Я улыбаюсь в подушку ничему конкретному, отталкивая тёплую, тяжёлую фигуру Кауры, которая посягает на моё пространство.
Дверь со скрипом открывается, и я замираю, затаив дыхание.
— Просто я, — шепчет Джован.
Я улыбаюсь иронии этих слов. Сказать, что это "просто Джован", всегда будет нелепым преуменьшением. Я поднимаю голову и смотрю на него, и тут вспоминаю, что на мне нет одежды. Сердце колотится, я поворачиваюсь на бок, отстраняясь от него и натягивая меха до подбородка.
— Привет.
Я морщусь от напряжённого звука моего голоса. Было достаточно сложно контролировать себя рядом с Джованом, когда мы оба были одеты.
Кровать позади меня прогибается, и я напряжённо прислушиваюсь, когда ботинки Джована стукаются об пол, а затем слышу звук ткани, скользящей по коже. Он ложится и перемещается, пока не становится твёрдым присутствием у меня за спиной. Одну из рук он кладёт поверх мехов, обернутых вокруг меня, и лишь тонкий слой не дотягивается до моей обнажённой кожи. Вени! А ногу закидывает поверх одеяла на мои бедра.
Я наблюдаю за этим процессом, прежде чем спросить.
— Что ты делаешь?
Он зарывается лицом в мои волосы, глубоко вдыхая.
— День был хреновый. Я просто хочу быть здесь с тобой, — говорит он.
Просьба о том, чтобы он ушёл, застревает в моём горле.
— Это был хреновый день, — вместо этого говорю я.
— Мм-мм, — он целует меня в шею. — Не люблю ссориться с тобой. Это делает всё ещё хуже.
Я думаю над его словами. Так вот почему я сегодня настолько не в духе? Я наклоняю голову, чтобы он не мог добраться до моей шеи.
— Твоя щетина щекочет, — ругаюсь я.
Он хихикает у меня за спиной.
— Во Внешних Кольцах было плохо? — спрашиваю я.
Помню первый раз, когда я прошла сквозь них. Этот момент врезался в мою память.
— Никогда не видел такой... — он ищет правильное слово.
— Резни? — предлагаю я.
Он издаёт звук согласия.
— Всё изменится, — говорит он жёстким голосом.
Я вытягиваю руку из-под одеял и хватаюсь за руку, лежащую на моём бедре. Он переплетает наши пальцы.
— Это может быть подходящим временем, чтобы сказать тебе, что я организовала классы самообороны для шлюх во Втором Секторе. Занятия в классах начнутся через неделю, — признаю я. — Если это окажется полезным, я считаю, что это будет достойной инвестицией для других секторов.
Он вытягивается позади меня и сворачивается калачиком, некоторое время храня молчание. Я его не виню.
— Я не знаю кричать мне или смеяться, — в конце концов, говорит он. — Спасибо, — продолжает он.
Я поворачиваюсь, чтобы разглядеть его.
— Твоя доброта всегда поражала меня.
Он целует меня в лоб.
— Рискуя, тем, что ты возведёшь меня на пьедестал, я должна упомянуть, что классы по самообороне финансируются из денег, украденных у семи охотников за шлюхами, которых я убила.
Он напрягается, а затем целует моё ухо.
— Это... действительно всё меняет — соглашается он, заставляя меня хихикать.
Он прижимается носом к моему.
— Этот звук, — говорит он.
Я улыбаюсь ему и отворачиваюсь обратно, закрывая глаза.
— Было бы здорово, если бы каждый момент был таким, — вздыхает он, его дыхание становится глубже.
От этого звука мои веки тяжелеют.
— Наслаждайся этим. Завтра ты снова будешь на меня сердиться, — бормочу я.
Он трясётся от сонного смеха.
— Очень, — бормочу я.
— Это как-то связано с тем, где сейчас Рон?
— Ага, и с Блейном, — говорю я, прижимаясь к его теплу.
Я вздыхаю, полусонная, и сжимаю его руку. Мне никогда в жизни не было так комфортно.
Когда Джован говорит, я так далеко погрузилась в сон, что с трудом вспоминаю, о чём мы говорили.
— Считай, что я предупреждён, — бурчит он.
ГЛАВА 15
— Твою мать! — произносит голос.
Я хмурюсь и утыкаюсь в тёплое плечо. В то же время рука крепко обхватывает мою талию. Мою голую кожу.
Дверь распахивается, и я рывком просыпаюсь, тело рядом со мной делает то же самое. Я сонно моргаю и вспоминаю, что здесь Джован. Часть меня должна уже знать, потому что я не особо волнуюсь. На самом деле, я в высшей степени довольна.
Мой разум начинает обрабатывать все наблюдения, которые я сделала за последние несколько минут. Во-первых, мехов, которые были обернуты вокруг меня прошлой ночью, больше нет. Джован лежит, приподнявшись на одном локте, а я лежу лицом к нему, наши ноги переплетены. Он не смотрит на меня. Мужчина, с которым я лежу, смотрит прямо перед собой. Я прослеживаю его взгляд и вскрикиваю.
Слова ранее были сказаны не Джованом.
У основания кровати стоит Ашон, глядя сквозь поднятый щиток.
— Убирайся, — шепчет Джован.
Глаза Ашона опускаются вниз, и я понимаю, что моя грудь полностью обнажена, Джован осознаёт это вместе со мной. Он опускает руку на мою грудь, а я натягиваю мех, лицо пылает. Джован вибрирует. Это знак, что он в нескольких секундах от того, чтобы разнести всё вокруг.
— Снаружи есть и другие стражники, — напоминаю я ему.
Они не должны знать, что Король здесь. Я подглядываю сквозь меха, наблюдая, как он делает неглубокие вдохи.
Ашон прижимается к краю кровати в своих доспехах.
— Итак... что я думаю...
Он смотрит между нами и оглядывает комнату, взгляд задерживается на Кауре, а потом возвращается ко мне. Несколько минут младший брат Джована не моргает.
— Я не знаю, что думать, — в конце концов, признаёт он.
Я достаю из-под подушки свою вуаль и протягиваю её. Джован рычит и рывком накидывает мех на моё плечо.
— Блять, — говорит Ашон, снимая шлем. Он бросает его на сидение у кровати. — Долбаное дерьмо.
— Мы должны кое-что сказать тебе, Аш, — говорит Джован.
По какой-то причине я стараюсь не захихикать. Я совершенно потрясена, и мне в голову приходит мысль, что я даже не подумала о том, что должна быть в ужасе от того, что Ашон видит моё лицо. Но даже несмотря на это, я не могу не находить всю ситуацию истерически смешной.
Один крошечный смешок вырывается наружу, и я теряю самообладание. Я закрываю рот обеими руками и смеюсь так сильно и долго, что они оба, наверное, думают, что я сошла с ума.
Джован отстраняет мои руки, на его лице появляется очаровательное смущенное выражение.
— Я прошу прощения, Лина. Я должен был улизнуть до наступления утра.
— Это так плохо, — говорю я, вытирая слёзы на глазах и снова хихикая.
Джован фыркает, на короткий миг в его чертах мелькает веселье, а затем он бросает на брата суровый взгляд.
— Отвернись лицом к стене, пока Татума одевается, — командует он.
Его брат моргает и поворачивается к стене.
Джован наклоняется ко мне и целует в щёку.
— Ты всю ночь была голой? — спрашивает он.
Я киваю и приподнимаюсь, чтобы поцеловать в ответ ближайшую ко мне щёку.
— Пожалуйста, не делайте этого, пока я здесь, — выкрикивает Ашон.
Я освобождаюсь от мехов и спешу завернуться в один из них, пока Джован не увидел слишком много.