— Мой Король, если мальчишка Ире был прав, армия Солати уже должна была быть в поле зрения.
— Ну, нам повезло, что это не так. Человек, которого Малир оставил здесь за главного, сказал, что не получил послание, отправленное королём Джованом три дня назад. Люди здесь даже не были предупреждены об опасности. Их бы перебили, — говорит Терк.
Его слова — триггер. Я нахожусь на грани открытия.
— Почему он не получил послание? — медленно спрашиваю я.
Я чувствую, что что-то важное находится прямо передо мной, но оно скользкое и его невозможно поймать.
Терк пожимает плечами.
— Может, он дезертировал?
Вряд ли это верный ответ.
— Но почему Солати здесь нет? — размышляю я.
Странное чувство, которое я испытывала весь день, усиливается. Я подхожу к карте и изучаю её, пытаясь приблизиться, чтобы рассмотреть детали. Проклятая вуаль.
— Ландон, кто в палатке, — спрашиваю я.
— Всё чисто, Татума, — после короткой паузы отвечает он.
Я снимаю вуаль, заправляя её в брюки, и осматриваю доску. Повторяю свой вопрос вслух.
— Почему они ещё не здесь?
Моё внимание привлекает длинная узкая линия на карте.
— Что это? — спрашиваю я.
Драммонд заглядывает через моё плечо.
— Долина Трина.
— Недостаточно велика, чтобы спрятать там армию, — говорит Король, двигаясь в мою сторону. — Она неглубокая и узкая. Возможно, когда-то это был ручей, — Джован изучает моё лицо. — Что тебя беспокоит?
Я хмурюсь и рассеянно провожу линию вверх и вниз. Гонец так и не прибыл. Он мог дезертировать, как считал Терк, или мог быть ранен...
— Сколько гонцов было отправлено? — спрашиваю я.
— Три, — отвечает Джован, огибая стол.
Я наконец-то хватаюсь за тонкую ниточку своего чувства неправильности, которое испытываю.
— Джован, что, если гонцы не дезертировали?
— Значит, они были ранены, — говорит он, тут же качая головой. — Но второй и третий продолжили бы путь.
— Итак, что, если им помешали добраться до Первого Сектора... — озвучиваю я безмолвную мысль, которая посещает нас обоих.
— Но кто бы это сделал? — спрашивает голос.
Я поднимаю взгляд на Короля.
— По расчётам Хамиша, мы должны были прибыть в то же время, что и армия Солати... может быть, чуть позже. Значит, либо армия Солати каким-то образом задержалась и прибудет в ближайшие несколько дней, либо... — я прерываюсь.
Лицо Джована мрачнеет, когда он смотрит вниз на нацарапанную линию Долины Трина, видимую на карте.
— Или они уже здесь.
ГЛАВА 19
— Но, чтобы пройти через Долину Трина незамеченным, отряд должен быть настолько мал, что вряд ли это будет стоить их усилий, — Король Джован прохаживается по шатру. — Нельзя победить армию одним крошечным отрядом людей.
Я едва слышу его слова. Мой мозг отчаянно работает.
— Мы бы знали, если бы армия была здесь, — говорит Роско. — Мой Король, мы бы увидели их.
— Нет, если армия задерживается в Оскале, — перебиваю я. — Задерживается и отвлекает нас, пока меньшие силы движутся вокруг Гласиума. Но это бессмысленно. Явное преимущество армии матери — скорость. Нанести удар по вашим силам, пока остатки вашей армии были только на полпути сюда.
— Вспомни, кто их ведёт, — бормочет Оландон.
Он прав. Дядя Кассий возглавляет армию Татум и едва владеет мечом. Стратегия его боя ужасна, если верить Оландону и Аквину. И он слишком самодоволен, чтобы слушать кого-то ещё.
— Что задумал Кассий?
— Я не понимаю, зачем им посылать сюда эскадрилью. Какой цели это могло бы служить? — перебивает Малир.
Я возобновляю своё хождение. Может быть, я взялась за дело не с того конца. Я переключаюсь на то, что знаю о Кассие. Злой, плохой боец, лакей матери. На самом деле я знаю очень мало — следствие того, что всю жизнь избегала его.
Оландон говорит:
— Он всегда был одержим одним из наших родственников. Знаменитым Татум. Тем, который убил всех этих Брум.
Он сглатывает под пристальным взглядом Джована.
— Татум Ронсин? — спрашиваю я, сердце ускоряется. — Или Татум Фринческа?
— Татум Ронсин. Это определенно тот мужчина, о котором он говорил. Кассий всегда говорил о нём на тех немногих тренировках, на которые приходил. Он будет использовать тактику этого Росина. Он не знает ничего другого, и не будет слушать тех, кто знает лучше. И никогда не слушает. Вот почему мы ещё не победили, — фыркнув, он скрещивает руки.
— Брумы считают каждую встречу войной, а мы считаем её битвой, — я цитирую свои учебники истории. — Каждая битва — это всего лишь щепка в доспехах врага. При достаточном количестве слабых мест защита разрушается, и мы побеждаем.
— Что это? — спрашивает Джован.
— Цитата Ронсина, нашего прапрадеда. Он запомнился самым результативным периодом войны против Гласиума. Кассий упрям и неопытен. Оландон прав, он будет придерживаться того, что знает, он слишком глуп и тщеславен, чтобы слушать других. А он знает только тактику Ронсина, — говорю я в оцепенении. — Я просто не знаю, какую из стратегий Ронсина он будет использовать.
Оландон становится рядом со мной.
— Ронсин провёл тысячи битв. Он правил, наверно, пятнадцать перемен.
— Семнадцать, — говорю я с разочарованным взмахом. — Что мы знаем? Армия, возможно, уже здесь, но держится в стороне. Три гонца пропали. И здесь есть долина, в которой может скрываться небольшая, специально подобранная сила, которая легко сможет ускользнуть от внимания королевской армии.
Я смотрю на карту, проводя пальцем по долине. Иду вдоль стола, следуя по траншее вниз к центру Гласиума. Мои глаза продолжают путь по прямой траектории после того, как долина сглаживается и превращается в обычную неровную местность этого мира. У меня пересыхает во рту. Ужас подкатывает к моему желудку, пока тошнота не начинает одолевать меня. Я прикрываю рот, когда Джован хватает меня за локоть.
— Татум Ронсин запомнился не только своей гениальностью. Он также был отмечен как один из самых безжалостных лидеров нашего времени, — я сглатываю и встречаю бешеный взгляд Джована. — Не стоит удивляться, что такой план понравился Кассию, — шепчу я.
— Что такое? — требует ответа он.
— Была одна конкретная битва, — закрыв глаза, произношу я. — Двадцать четвёртая революция Великой Войны. Небольшой отряд лучших воинов Ронсина пробрался мимо армии Гласиума, и...
— И перерезали женщин и детей, пока мужчины воевали, — заканчивает Оландон.
Джован сжимает рот в мрачную линию. Мы долго смотрим друг на друга.
— Ты уверена? — спрашивает он.
Я беспомощно смотрю на него снизу вверх.
— Как много людей они бы отправили? — Джован ходит вокруг стола, изучая карту под разными углами.
— В последний раз это была Элита. Личная стража Татум, — я смотрю на своего брата.
— Обычно их двенадцать, — говорит Оландон.
— Лучшие и самые смертоносные воины Осолиса. Их нельзя недооценивать, — повторяю я.
Я не понаслышке знаю, насколько они искусны.
— Чёрт.
Джован отворачивается. Проводит рукой по волосам.
— Ты должен развернуть какую-то часть мужчин. Немедленно, — говорю я.
— Погодите, — прерывает Драммонд. — Откуда мы знаем, что Татума права? Мы не можем развернуть людей. Нам нужен здесь каждый дозорный!
Роско отрывает взгляд от стопы бумаг.
— На позиции находится тот же Сектор, что и в 24-ю перемену Великой Войны, — говорит он.
Каждый из нас знает, что это значит.
— Это слишком удобно, — Джован озвучивает наши мысли.
— Даже если я ошибаюсь, риск того не стоит. Мой дядя — безнравственный, ужасный монстр. Он будет наслаждаться этим. Это будет его минутой славы, — тихо говорю я.