— Действительно, Харе, — я говорю холодным, отстраненным тоном. — Ты будешь рад сообщить благоприятные новости моей матери, — я скрываю отвращение и продолжаю: — Я знаю, что армия Татум ждёт в Оскале, но не ожидала увидеть здесь Элиту.
Я поворачиваю голову на его голос, поглядывая по сторонам. Здесь, по меньшей мере, семь силуэтов. И я слышала стук ног по камню. Не знаю, есть ли ещё Элита или это испуганно шарахаются женщины и дети.
— Мы пришли перерезать ассамблею Короля, — отзывается он.
Его честность удивляет меня. Я гадаю, какую реакцию он от меня ждёт. Продолжай говорить, Олина.
— Кассий всегда был фанатом тактик Татум Ронсина. Тем не менее, вам повезло, что я прибыла раньше, чем вы успели последовать его приказу, — скромно говорю я.
Продолжаю размеренно идти по залу. Моё сердце замирает. Их здесь больше двенадцати. Драммонд был прав. Либо Элита расширилась, либо они привели подкрепление.
— Повезло — интересный выбор слова, Татума, — говорит он, не обращая на меня внимания, опуская моё имя в конце титула.
Я усмехаюсь.
— Ты смел, чтобы оскорблять меня, Элита. Или глуп. В любом случае, это многое говорит мне о ваших приказах.
Солдат напрягся, несомненно, злясь, что выдал себя.
— Как поживала моя мать, когда ты в последний раз видел её? — я вздыхаю и прикрываю рот рукой, когда мужчина дёргается. — Прошу прощения, Харе, надеюсь, я не оскорбила твои хрупкие чувства вопросом. Я слишком долго пробыла в Гласиуме, и мои манеры Солати страдают от отсутствия практики.
Вопросы были верхом дурных манер.
— Ваша мать процветает, как всегда. Сильна и прекрасна.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться.
— Без сомнения, ты подчеркнул слово "прекрасная" из-за вуали, которую я ношу.
Позади меня начинает плакать ребёнок. Я взмахиваю рукой в воздухе, отступая в сторону, чтобы оказаться спиной к скамейкам, а не к женщинам и детям. Если они выстрелят в меня, я не хочу уклоняться от стрелы, которая может попасть в одного из испуганных Брум позади меня.
Один из членов Элиты стоит в нескольких метрах справа от меня.
— Возможно, тебе будет интересно узнать, что я обнаружила причину своего пребывания под этой материей.
Я слегка взмахиваю материалом. Моё время вышло. Если у нас есть хоть какой-то шанс победить Элиту, мы должны знать, сколько их, и мы должны застать их врасплох. Что может быть лучше, чем шокировать их?
— Может быть, ты хочешь, чтобы я поделилась этим секретом с тобой? — спрашиваю я.
Я чувствую их интерес в большей мере, чем слышу или вижу его.
— Не могу винить тебя за любопытство. Это загадка, — говорю я. — Я сама была очень разочарована, обнаружив доказательства, что моя мать была, — я делаю драматическую паузу, подыскивая подходящее слово, — неосмотрительна.
— Обвинить Татум — значит умереть, — выкрикивает другой из Элиты.
— Сдержаннее, сдержаннее, — говорю я. — Он должно быть новенький, Харе, — я прислоняюсь спиной к столу. — И вряд ли имеет значение, убьете ли вы меня, потому что у вас уже есть приказ, или вы убьёте меня за клевету на мою мать.
— Я хотела бы, чтобы вы кое-что увидели, прежде чем казните меня от имени моей матери.
Я тянусь к вуали, ожидая ощутить парализующий страх. В конце концов, это первый раз, когда я открываюсь группе моих собственных людей. Вместо этого я чувствую холодную, расчётливую месть. Когда Элита увидит, уже будет неважно, убьют ли они всех в этом зале. Потому что один из них заговорит. Осолис не похож на Гласиум. Если я умру сегодня, я обеспечу гибель своей матери.
Я готовлюсь к нападению, но солдаты совершенно неподвижны — более любопытны, чем я думала они будут. Без суеты я стягиваю с головы вуаль и смотрю, как она падает на пол. Затем я с насмешливой улыбкой смотрю на пялящихся мужчин, которых я боялась в детстве.
Я поджимаю губы.
— Ваша реакция более забавна, чем я ожидала.
Я слышу вздохи, доносящиеся от ассамблеи, расположившейся сбоку от меня. Шум на мгновение отвлекает меня. Я забыла, что Брумы тут.
— Мороз? — говорит кто-то.
— Это Мороз!
— Тихо! — ревёт Харе.
Брумы мгновенно затихают.
— Боже мой, обретите уже приличия, — я с интересом оглядываюсь вокруг. — Вас пятнадцать, — объявляю я сильным голосом. — Вижу, Кассий решил, что былой численности Татум Ронсина не хватало соответствующей силы, — я киваю на нескольких из Элиты. — Четверо у арки кажутся немного молодыми, чтобы быть в Элите, — говорю я, морща нос.
— Ты грязная полукровка! — рычит мужчина слева от Харе.
Бровек, если я правильно помню.
— Ох, мы всё ещё об этом, — спрашиваю я. — Давайте не забывать, кто изначально сотворил эту грязь.
От признаков их злости я улыбаюсь. Переношу вес на другую ногу, крепко хватаю выбранное оружие.
— Ты смеешь, — говорит Харе.
— Харе, — говорю я. — Заткнись, блять.
Сомневаюсь, что он знает, что означает этот термин, но по тому, как искажается его лицо, я могу сказать, что он догадался, что это оскорбительно. Я ухмыляюсь, дразня его.
— Как бы мне ни хотелось снова услышать твои крики, у нас есть работа. Как только мы разберёмся со всеми, мы дадим сигнал армии Татум к атаке, — говорит он.
Я слежу за его взглядом. Один из Элиты, новенький, держит факел. Похоже, Кассий добавил свой собственный уникальный поворот к стратегии Татум Росина. Они собираются зажечь огонь, но где?
Харе кружит вокруг меня, сцепив руки за спиной. Его лицо изрезано морщинами. Если я позволю его возрасту обмануть меня, я умру через секунду.
— Представляю, как красиво загорятся тела жалких солдат, которых мы убили, — говорит он. — Интересно, смогут ли жители деревень учуять запах горящей плоти?
То, что он озвучил их задание, показывает, насколько он уверен в успехе сил Солати.
Теперь я знаю судьбу оставшегося пятидесяти одного стража. Это ещё один извращённый поворот в плане Солати.
— Брумские дикари прогнутся, и мы перебьём их всех до единого. Но сначала... — он наклоняется. — Я убью тебя. Потом Брум позади тебя. Хорошее маленькое посланнице для Короля зверей, если он переживёт битву.
Я позволяю своим плечам поникнуть, сделав себя маленькой. Аквин бы мне аплодировал.
— Ты можешь оставить меня в живых и дать ложный отчёт матери, — умоляю я, когда он делает полшага вперёд.
Сколько раз я ждала этого момента? Кипя от ярости, с покорно склонённой головой в комнате пыток матери.
Он запрокидывает голову и смеётся. Я наношу удар. Я решила пойти по-простому. Это больше, чем он заслуживает.
Харе падает на пол, его голова поворачивается так сильно, что в последний момент он видит балочный потолок королевского зала, хотя остальная часть его тела обращена в противоположную сторону.
— Сломанная шея за сломанную ногу.
Пожимаю плечами, глядя на шокированные лица Элиты. Я обращаю своё внимание на Бровека, второго командира.
— Ты... — начинает он.
— Брат, — кричу я в сторону каменной арки, перебивая Бровека.
Это возымело желаемый эффект. Элита замирает на месте. Они могут не подчиняться моим приказам, но, возможно, теперь, когда Харе мёртв, мой брат сможет достучаться до них. Несколько человек сзади ещё обмениваются ошеломлёнными взглядами. Я бросаю быстрый взгляд на женщин и детей позади. Некоторые из них в плохом состоянии, но они живы.
Я ухмыляюсь Оландону, когда он входит и перешагивает через труп Харе. Он встаёт позади меня и чуть правее. Демонстрация уважения.
— Сестра, ты была занята, — отмечает он.
— Ты знаешь меня, Ландон, — я наклоняю голову к оставшейся Элите. — Мне просто интересно, скольких ещё мне придётся убить, чтобы сообщение дошло до каждого.