— Осколок, Лавина, Вьюга, Шквал, подойдите.
Мужчины наблюдали за происходящим во время разминки. Я встречаю взгляд Осколка, а затем поднимаю глаза на Лавину.
— Алзона уходит, — говорю я. — Осколок, думаю, будет лучше, если ты возьмёшь на себя организацию остальных боёв.
Осколок кивает.
— Лёд, отведи Алзону и Кристал обратно к Трюкачу. Не дай этому мужчине увидеть их на выходе.
Лёд прыгает вверх и вниз, глаза сверкают. Сейчас он в самом активном состоянии, в каком я его видела.
— Так сгодится?
Я бросаю торопливый взгляд на Алзону. Она просто ещё раз кивает. Её смиренное поведение меня беспокоит. Обычно она такая сильная. Что сделал Блейн, чтобы заставить её так бояться?
— Остальные будут драться и стараться вести себя нормально, насколько это возможно. Если кто-нибудь спросит, Алзона была больна.
Если нам повезёт, Блейн уйдёт раньше, чем узнает правду.
Алзона, Кристал и Лёд уходят, а остальные пытаются вернуться к обычному порядку вещей.
— Наконец-то, — говорит Вьюга. — Мы можем выбрать свои матчи.
Осколок бросает на него язвительный взгляд.
— Ошибаешься. Я могу их выбрать.
Я оставляю им их работу, а сама начинаю разминку. Отсутствие Алзоны не проходит незамеченным. Со скамьи Трюкача было брошено несколько заинтересованных взглядов, когда Осколок начал договариваться о наших поединках.
Осколок подходит после разговора с Трюкачом.
— Сомневаюсь, что ты обрадуешься, но я хочу, чтобы ты заранее знала, что это была договорённость Алзоны, и этот соперник близок к твоему уровню. Если ты будешь сосредоточена, ты победишь.
Я прищуриваю глаза и жду.
— Грех.
— Нет!
Я задыхаюсь, замахиваюсь на него, хотя это не его рук дело. Он отпрыгивает.
— Через два боя.
Я продолжаю растягиваться, пыхтя. В моём животе зародилось беспокойство. Грех постоянно шутит, но я видела его в яме. Он смертельно опасный противник. И мне не совсем комфортно находиться в непосредственной близости от него. Одно дело — смеяться над его шутками и заигрывании с другой скамейки. Другое дело, когда мы соприкасаемся кожей.
Начинается следующий бой. Я пробегаюсь по своей стартовой стратегии, зная, что, скорее всего, мне придётся адаптировать её в ходе боя. Я могу быть уверена, он сделает то же самое.
— Твоё лицо, — раздается мягкий голос позади меня.
Я поворачиваюсь к Шквалу, который занимается растяжкой.
— Что? — спрашиваю я и наблюдаю, как он краснеет.
С тех пор как я поцеловала его в щёку, стало ещё хуже.
— Твоё лицо выдает тебя, — говорит он. — Ты показываешь, что собираешься делать. Это то о чём ранее говорил Осколок. Он использует это, чтобы предугадать твои движения. Остальные из нас не настолько быстры, чтобы это имело значение. Но не Грех. И я уверен, он знает, что ты это сделаешь.
Я возвращаюсь к растяжке, обдумывая его слова. Почему я не подумала об этом? В этом есть смысл. Я никогда не сражалась без вуали, поэтому сокрытие эмоций никогда не было проблемой.
Моё сердце начинает колотиться, когда раздаётся предупредительный колокол. Как обычно, я иду вокруг Клеток к двери, проходя мимо скамейки Трюкача. Его люди окликают меня. Не в унизительной форме — дружелюбно. Перед ними стоит Грех. Он кланяется и жестом приглашает меня войти первой.
— После тебя, Принцесса.
— Не могу дождаться, когда увижу это!
Я качаю головой в сторону Трюкача, который гогочет от радости.
Мы входим в яму бок о бок. Последние несколько боёв толпа скандировала моё имя, но сегодня имя Греха звучит громче.
— Ты сражаешься со знаменитостью, — говорит он, проводя пальцем по середине груди.
— Так поэтому все женщины ходят в твою комнату? — спрашиваю я.
— Нет, потому что я самый красивый экземпляр, который ты когда-либо видела. И самый искусный, — он вздёргивает брови в моём направлении.
Я качаю головой, стараясь не улыбаться.
Я цепляюсь за концентрацию, и она быстро приходит. Звонит колокол. Этот бой отличается от других. Мы кружим вокруг друг друга. Его взгляд скользит по моему телу. Он пытается вывести меня из себя. Толпа смеётся вместе с ним.
Я дистанцировалась от своих эмоций. Я оставила их позади.
Он подходит ближе. Я улыбаюсь ему и делаю выпад вперёд, целясь ложным ударом в его голову. Он делает движение, блокируя удар. Я предвижу это, и мой настоящий удар летит к его промежности. Он успевает поймать мою ногу до того, как она коснётся его.
Мне нужно вырваться из его захвата. Я отталкиваюсь свободной ногой и бью его коленом в лицо, затем отталкиваюсь от его груди и переворачиваюсь на спину. Грех шатается, кровь течёт из его носа. Он опускает руку и, к моему удивлению, улыбается. Я вижу, как по его лицу пробегает первая искренняя эмоция. Интрига, предвкушение. И снова я не льщу себе, думая, что его интересую лично я. Я знаю, потому что его выражение лица отражает моё собственное.