Я прислушиваюсь к протяжному звуку струн сквозь храп Шквала. Я найду убийцу, а затем вернусь к своим обязанностям и положению. Джован не будет слишком зол, когда увидит, что я нашла. В конце концов, Кедрик был его братом.
Я скоро вернусь в замок.
ГЛАВА 2
Бойцы не тренируются за день до выхода на ринг. Ещё одно правило, но единственное, с которым я согласна. Я сомневаюсь, что Алзона руководствуется нашим здоровьем, скорее, это риск потерять свои деньги, если мы будем в плохой форме. Она деловая женщина до мозга костей. Полагаю, она предупредила меня об этом в первую ночь.
Лёд разговаривает с Кристал, которая выглядит неловко от такого внимания. В казарме во время еды разговаривают между собой, не обращая на меня внимания. Если я думала, что меня примут после тренировок с мужчинами, то я ошибалась.
— Осколок, мне нужно, чтобы ты отвез меня к Трюкачу, — Алзона не поднимает глаз от своих бумаг, когда произносит просьбу. — Взамен, можешь отдохнуть после обеда.
Осколок кивает, как будто в этом нет ничего нового. Остальные, похоже, не заинтересованы в их договоренностях. Остальные, должно быть, покидают комплекс и отправляются куда-то во Внешние Кольца. Это самая безопасная возможность сориентироваться, когда я начну поиски. Это был лабиринт, когда я бежала через него в первую ночь. Я предполагала, что самый бедный район будет похож на деревни на Осолисе, где много открытых мест, дети бегают и смеются, и можно спокойно пройтись. Сказать, что я просчиталась с опасностями на Внешних Кольцах, значит преуменьшить, но я ожидаю, что при дневном свете они станут более понятными.
Я прочищаю горло. Никто не поднимает взгляд, за исключением Кристал, которая оглядывает стол, ожидая ответа остальных. Она усмехается мне, когда они не отвечают.
— Могу ли я сопровождать вас? — спрашиваю я, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица и голос.
— Что означает «сопровождать»? — спрашивает Шквал у Льда.
Я не пытаюсь исправить сказанное, хотя чувствую, что мои порозовевшие щеки выдают меня. Я не хочу привлекать больше внимания к промашке. Алзона смотрит на меня со своего места во главе стола. Она наклоняет голову в сторону, тёмные волосы свободно струятся, оценивая меня.
Она усмехается. Это не похоже на улыбку, которая мгновение назад была у Кристал.
— Почему нет, — говорит она.
Я роюсь в своем мешке в комнате-кладовке. Мои руки приостанавливаются. Остальные останутся здесь, когда я покину комплекс. Я опускаю взгляд на уличающее содержимое рюкзака. Одна испорченная вуаль, одна сломанная стрела и одежда наилучшего качества. Гораздо лучшего качества, чем выданные мне серая туника и брюки, которые носили остальные. Даже та одежда, которую я видела на мужчинах в их выходные дни, изорвана в клочья. Что если кто-то заглянет в мою комнату, пока меня нет? А именно Лёд. Я колеблюсь, осматривая комнату в поисках укромных мест.
Я достаю порванную чёрную ткань и бегло изучаю крупные дыры на ней, вспоминая ночь, когда это произошло. Банда мужчин, напавших на меня, планировала продать меня в секс-рабство. Теперь все они были мертвы, а их золото было моим. Я вырываю в углу матраса внушительную дыру и запихиваю остатки вуали внутрь. Я натягиваю свои самые изношенные брюки и оставляю тренировочную тунику, отказываясь от блестящего мехового плаща. Холод Первого не сравнится с пробирающей до костей температурой Третьего. Я уверена, что смогу выдержать несколько часов. Остальные вещи — одежду, которая мне сегодня не понадобится — я запихиваю под матрас. Стрела, самая уличающая меня вещь, отправляется внутрь моих начищенных сапог.
Остальные ждут у входа в комплекс. Нет, не в комплекс. Другие называют это казармой. Я тоже должна начать так говорить.
— Наконец-то, — говорит Алзона.
Она поворачивается, чтобы отпереть первые ворота. Кристал следует за ней наружу.
Осколок бросает беглый взгляд на мои брюки и выходит вслед за двумя женщинами за дверь. Я задерживаю дыхание и спешу вдогонку. Моя одежда прошла проверку.