Кристал давится грушей, которую я нехотя отдала ей после того, как её желудок урчал в течение часа.
— Всё настолько плохо?
Я приглаживаю переднюю часть.
— Чёртовы яйца. Ты выглядишь потрясающе! — восклицает она.
Я оживляюсь. Она особо не ругается. Должно быть, я выгляжу хорошо.
— Не слишком откровенно? — спрашиваю я и кручусь по кругу.
Медленно, чтобы ничего не взлетело.
Она фыркает.
— Не думаю, что ты можешь выглядеть более откровенно, но это платье — твоё. Грех умрет.
Не о Грехе я беспокоюсь.
Я тянусь вверх и регулирую две части, закрывающие каждую из моих грудей до талии, где они соединяются с передней частью. Она двигает тонкую золотую цепочку, которая проходит по всей длине моей спины.
— Я беспокоюсь, что материал не будет держаться на месте, — признаюсь я.
— Мороз, каждый мужчина в зале будет надеяться, что твоё платье не удержится на месте. И что, если нет? У тебя отличное тело. Честно говоря, линия посередине твоего живота пересекается с твоим вырезом. Ты в отвратительно хорошей форме.
Я хихикаю над её глупостью и кручусь быстрее. Чёрное платье взлетает не так сильно, как я думала.
— Ты собираешься посмотреться в зеркало? — спрашивает она, когда двигается к зеркалу.
Я качаю головой.
— У меня сдадут нервы.
Кристал останавливается у наполовину открытой двери.
— Я говорила это раньше и скажу снова. Если ты ведёшь себя так, словно тебе комфортно в платье, все будут относиться к тебе так, будто тебе комфортно. Пойми это, Мороз. И… помни о моём другом предложении, — добавляет она с укором.
Я подбегаю и обнимаю её. Я не знаю, когда снова увижу её.
— Передавай привет от меня Алзоне, — шепчу я.
Некоторое время я брожу по своей комнате. Когда мне полагается спуститься вниз? Раздаётся стук в дверь. Я открываю её и смотрю на Дозорного, у которого отвисает челюсть.
— Э-эм, Король… подумал. Король… он хотел, чтобы я… — заикается он, глядя на мою фигуру.
Всё хуже, чем я ожидала.
Мужчина прекращает говорить и протягивает пару туфель. Я планировала надеть свои ботинки, но эти гораздо лучше. Закрыв дверь, я с хихиканьем прислоняюсь спиной к холодному дереву. После некоторого недоумения я достаю украшенные драгоценными камнями туфли и надеваю их. Интересно, что это за камни? Они чёрного цвета с синим отливом. Вообще-то, интересно, где Джован взял это платье? Оно мне по размеру, а я гораздо меньше женщин Брум. Может, где-то есть ребёнок, у которого он его позаимствовал? Я содрогаюсь при мысли о ребёнке, который носит такую одежду.
Музыка разносится по лестнице, и в моей груди трепещут возбужденные нервы. По крайней мере, есть хоть что-то, чего можно ждать с нетерпением. Я открываю дверь и прислушиваюсь к звукам людей, выходящих из своих комнат по коридору. Громкие крики и визиг доносятся до меня.
Через несколько минут всё затихает. Вот оно.
Я делаю глубокий вдох, напоминая себе, что я — Мороз, а не Олина, и покидаю комнату.
Залы в основном пусты, за исключением Дозорных. Все, должно быть, помчались вниз, как только зазвучала музыка.
По пути вниз я тренируюсь, игнорируя реакцию стражников на моё платье. Я заставляю себя не тянуться к спине, чтобы убедиться, что материал сзади на месте, пока мужчины шепчутся за моей спиной.
Я дохожу до арки. Мне начинает не нравиться её вид. Я вздыхаю с облегчением, когда люди продолжают свои разговоры. Я пробираюсь через битком набитый зал, пытаясь найти своих друзей. Я прохожу мимо Жаклин и Фионы, которые выглядят прекрасно. Платье Жаклин гораздо более откровенное, чем моё. Роман не может оторвать от неё глаз. Я завидую тому, как уверенно она держится.
Похоже, что здесь присутствует больше людей, чем только ассамблея. Возможно, пригласили людей из Внутреннего Кольца. В прошлый раз я этого не заметила. Мужчины толкают друг друга локтями, узнавая меня. Затем группы членовредителей ассамблеи прекращают разговоры. Это потому, что я из Внешних Колец. Потому, что я из Внешних Колец. Может быть, если я повторю это достаточное количество раз, я поверю в это.
Я никогда не была так рада увидеть Лавину. Мужчины из барака стоят в дальнем углу. Я спешу к ним.
— Вот вы где! Я не могла найти никого из вас, — ругаюсь я, положив руки на бёдра.
Ошеломлённое молчание встречает мой выговор. Я оглядываю застывшую группу.
— О, нет, пожалуйста, только не вы.
Вьюга тяжело сглатывает.
— Иногда, ты усложняешь для меня возможность относиться к тебе, как к сестре, — говорит он.
Остальные бормочут в согласии и делают всё возможное, чтобы смотреть куда-нибудь ещё. Лёд терпит неудачу.