Мои плечи теряют часть напряжения, которое я обычно чувствую в его компании, пока мы продолжаем разговаривать. После пары напитков он даже становится таким игривым, каким иногда бывает наедине. Жаль, что без алкоголя он не такой раскрепощённый. Но я лучше, чем кто-либо другой в этой комнате, понимаю, как давит необходимость вести себя определенным образом, когда занимаешь такое положение, как он.
— Ты единолично занимаешь внимание самой красивой женщины в зале, Джован. Уступи мне очередь, — подходит Ашон.
Арла, которая всё это время находилась рядом, откидывает волосы и что-то бормочет в ответ. Я не сомневаюсь, что это не комплимент. Ашон одаривает её лучезарной улыбкой, пока она не отворачивается, и тогда он закатывает глаза. Я неохотно хихикаю. Это первое здравое суждение, которое я видела в его действиях.
— Иди, брат. Какое-то время тебе надо позаниматься своими королевскими обязанностями. Паства становится беспокойной, — говорит он.
Губы Джована подёргиваются в улыбке.
Он сжимает мою руку, и уходит. Мои пальцы двигаются после этого, стараясь запомнить ощущение.
— Надеюсь, он не утомил тебя. Я появился бы раньше, чтобы спасти тебя, но был занят подготовкой к сегодняшнему вечеру, — говорит Ашон.
Видно, что он уже изрядно выпил. Я иду за ним к подушкам, и он садится, поглаживая место рядом с собой. Я устраиваюсь на соседней подушке, и он смеётся.
— Подожди.
Он указывает на отца Арлы, Драммонда. Я бросаю на Ашона странный взгляд и делаю то, что мне велено.
На всю комнату раздается крик. Драммонд поворачивается. Я закрываю рот рукой и разражаюсь приступом смеха. Его брюки расстегнуты — под ними ничего нет. Ашон хихикает рядом со мной.
— Твоих рук дело? — спрашиваю я в ужасе и веселье.
Он подмигивает мне и жестом указывает на напитки, протягивая мне один.
— Не говори моему брату. Увидимся на дне стакана, — говорит он.
Я смотрю на него. Что он имел в виду? Он пьёт так быстро, как может. Спустя несколько секунд я следую его примеру.
— Сегодня моё великое возвращение. Я давно не устраивал розыгрышей, — продолжает он и смотрит на кубок в своих руках.
— Из-за смерти брата? — спрашиваю я.
Возможно, это наименее тактичный комментарий, который я когда-либо давала, но я чувствую себя уверенно, спрашивая. Каждый Брума знает о смерти Принца Кедрика.
Он удивленно смотрит на меня.
— Да. Полагаю из-за этого.
Молчаливо мы потягиваем напитки. От меня не ускользает, что это совершенно неправильно. Мне следует ненавидеть Ашона, и я знаю, что он ненавидит меня. Настоящую меня. Я до сих пор уверена, что это он нанял тех трёх головорезов, которые избили меня в прошлом Секторе.
— И ещё из-за кое-чего, — говорит он.
Я издаю вопросительный звук, пытаясь вспомнить, о чём мы говорили.
— Есть вещи, которые я сделал за последний год и которыми не особенно горжусь. Вещи, которые я хотел бы вернуть назад и изменить. Я совершил один ужасный поступок.
Моё дыхание сбивается. Говорит ли он о моём избиении? Я максимально осторожно выбираю слова.
— Мы все ошибаемся. Особенно, когда скорбим. Важно то, что мы извлекаем из этого уроки, стараемся изо всех сил исправить и не повторяем тех же ошибок, — я говорю, прикусывая губу, прежде чем добавляю: — Я бы также отметила, что принц, посещающий Внешние Кольца, не очень хорошо влияет на репутацию Короля или его правление.
Ашон посылает мне усталую улыбку.
— Я думал, что ты, должно быть, видела меня там. Удивлён, что ты узнала меня, — он усмехается и пожимает плечами. — Во Внешних Кольцах весело. С тех пор как Кедрика не стало, я чувствую, что мне больше нечего делать. Он всегда был моим сообщником.
«Весело» это последнее слово, которое я бы выбрала для описания Внешних Колец.
Несомненно, как и Кедрик, он унаследовал черту говорить всё, что думает. Возможно, он может открыться незнакомому человеку с большей лёгкостью, чем тому, кого он знает. Его признание имеет отношение к его молодому возрасту и количеству алкоголя в его организме.
— Как насчёт того, чтобы присоединиться к Королю в его работе? — спрашиваю я.
Ашон с горечью смотрит на меня.
— Мой брат не хочет, чтобы я был рядом, — бормочет он и быстро встаёт.
Я принимаю его помощь, чтобы встать, убеждаясь, что все мои части тела прикрыты.
Я слегка покачиваюсь, когда выпрямляюсь и кладу ладонь на его руку. Я превращаю это в утешительное похлопывание.