— Какое место мы обычно в них занимаем? — спрашиваю я.
Кристал ничего не говорит, но её румянец выдает ответ.
— Ох, — говорю я.
Очевидно, последнее. Эта новость меня не удивляет, но заставляет меня тревожиться по поводу сегодняшнего боя. После того, как я побила большинство мужчин тут, я была наконец-то уверена в себе. Но, похоже, что в других казармах бойцы лучше.
— Ты понимаешь, почему она так строга с вами, — говорит она, ссылаясь на Алзону.
Я пожимаю плечами. Я вижу, как тренируются мужчины. Большинство стоит большую часть тренировки, разговаривая. Только Осколок и Вьюга кажутся хотя бы вполовину серьёзными в плане тренировок. В самом деле, Алзона не настолько жесткая, как ей следовало бы быть — если вы спросите меня.
— Все ли бои заканчиваются нокаутом? — спрашиваю я.
Большинство из любимых историй Вьюги заканчивались человеческой смертью.
Кристал бросает поспешный взгляд на дверь.
— Это Зона меня звала?
Я не слышала ни звука. Мои глаза сужаются, глядя на неё.
— Кристал, — говорю я предупреждающим тоном.
Она садится обратно и надувает щеки.
— Ладно! Я всё равно не знаю, почему они ещё тебе не сказали.
Она откидывает волосы назад и завязывает их в тугой пучок с помощью кусочка ткани. Это тёмный эластичный материал. Не тот, что мне нужен для вуали, если только я не хочу заходить в каждое здание между этим местом и замком.
— Чаще всего бой идет только до нокаута. Но иногда удар или приём оказывается смертельным, или соперник падает на землю под странным углом, — она пожимает плечами. — Иногда, бойцы делают это намеренно, если дело переходит на личности.
Я моргаю. Почему никто не сказал мне об этом?
— Это часто происходит?
Она снова пожимает своими изящными плечами.
— Один или два раза за перемену.
Я медленно выдыхаю. Скорее всего, это не заденет меня раньше, чем я покину это место.
Когда наша группа отправляется в яму, Алзона приносит мне то, что она называет моей «униформой». Я практически отказываюсь надевать её, несмотря на жесткий блеск в её глазах. Несколько мыслей останавливают меня. Одна из них заключается в том, что Брумы спокойно относятся к наготе, так что технически я тоже не должна беспокоиться из-за этого. Только Солати стыдилась бы обнажать так много кожи, поскольку мы обычно носим длинные мантии. К тому же кожаное одеяние выглядит так, будто оно прикроет большинство важных частей тела.
По дороге я натягиваю топ. Он спускается V-образно над моей грудью и заканчивается над пупком. Я убеждаюсь, что застегиваю шнурки очень туго. Мои брюки почти такие же, как у мужчин. Но кожа брюк сшита, а мои зашнурованы по бокам, и по всей длине ноги видна полоска кожи. Это кажется немного несправедливым. Их туники тоже кожаные, без рукавов, но они полностью закрывают тело. Я не понимаю, почему мой живот должен быть голым, а у них он прикрыт. Но, по крайней мере, чёрный материал эластичен и легко движется вместе с моим телом.
Мы идем другим путем, нежели вчера, забираясь всё дальше вглубь Кольца, пока я не бросаю попытки запомнить наш маршрут.
Наконец мы останавливаемся у неприметного здания. Если его можно так назвать. Кристал усмехается над моим сомневающимся выражением лица. Не может быть, чтобы все участники находились в этом помещении. И я думала, что там так же есть какие-то зрители. Мы заходим по одному? Или, может быть, мы останавливаемся для пополнения припасов?
— Просто подожди, — говорит Кристал.
Вьюга бросает на меня взгляд, бормочет себе под нос и смотрит на Алзону. Он всё ещё против моего участия в боях, хотя я уже несколько раз доказала свою пригодность. Я не совсем понимаю, в чём причина его гнева.
Алзона стучит пять раз, и дверь в ветхое строение с треском открывается. Она наклоняется, чтобы негромко поговорить с человеком по ту сторону.
Дверь распахивается.
— Опаздываете. Мы были вот так близки к тому, чтобы начать без вас.
Беззубый мужчина держит большой палец и то, что осталось от его указательного пальца, вместе, показывая, как близко мы были к тому, чтобы не успеть.
— Просто считай это предвкушением, — говорит Алзона, отмахиваясь от его жалоб.
Мы втискиваемся в тесное пространство, и ковыляющий мужчина, закрыв дверь, протискивается локтями сквозь наше сплетение мускул. Он прижимается ко мне, разглядывая глубокую складку посередине моей груди. Ужасная вонь достигает моих ноздрей, и я знаю, что на моём лице отражается отвращение.
Рука Вьюги сжимает плечо мерзкого человека.
— Продолжай идти, друг.