Джован объявил, что в эту перемену они отправятся в Шестой Сектор вместо Третьего! Он хотел, чтобы его армия была поближе к Великому Подъёму. Возможно, я направляюсь не в тот Сектор.
Мгновение я колеблюсь, медленно дрейфуя. Что если эти планы изменились?
Если они отправились в Шестой Сектор, то дозорные и их пленник могут быть уже в замке. Если они пошли в Третий, то у меня должно быть время вернуться туда, если Джован передумал.
Я выкручиваю перекладину под собой и резко поворачиваю в сторону Шестого Сектора. Я наклоняюсь вперёд в стойку и вскоре мчусь сквозь ночь так же быстро, как Джимми.
Я парю высоко над верхушками деревьев и между долинами гор, которые до сих пор я всегда обходила пешком. Внутренне я готовлюсь к тому, что ждёт меня впереди. Джован хорошо ко мне относится. Или раньше относился. Окажет ли он такую же любезность этому человеку? Что если он будет относиться к нему плохо из-за того, что я сделала?
Как я буду смотреть в глаза Джовану?
Замок маячит вдали после одного из самых разочаровывающих часов в моей жизни. Я поворачиваю к нему. Дозорные меня не видят. Я всё ещё одета в свой облегающий чёрный лётный костюм. Материал Флаера тоже тёмный. К тому же, зачем им смотреть наверх? Враг не приходит сверху. А если и приходит, то до сих пор мы об этом не знали.
Я спускаюсь во двор, где Джован однажды перекинул меня через плечо, чтобы запереть в моей комнате. Защёлкиваю Флаер и прячу его за одиноким деревом у каменной стены, стараясь засунуть устройство поглубже, чтобы его не нашли. Может, я и покинула Ире, но я твердо решила не предавать их.
Потянувшись вниз, я достаю мягкий материал. Нет времени на то, чтобы жалеть себя. Я подавляю своё отвращение и позволяю рукам работать с вуалью, как будто она никогда не снималась. Накидываю её на голову и надеваю сверху деревянный ободок.
Моя первая мысль — слишком темно. Спотыкаясь, я иду к двери, потом решаю, что это глупо, и поднимаю вуаль над глазами, чтобы добраться до двери. Я стала слишком зависеть от зрения.
Как непринужденно я приподнимаю вуаль. В эту секунду я осознаю, что мой страх полностью разрушен. Этот момент заслуживает празднования, но сейчас не время.
Внутри всё проще. Я бегу вниз к арке и, услышав впереди себя тишину, понимаю, что в обеденном зале что-то происходит. Нет обычного шума и грохота. Они здесь.
Я мчусь через арку и замедляю бег, достигая середины комнаты. Люди, окружающие меня, сразу же замечают меня.
Я слышу обрывки их потрясённых шепотов.
— Олина… Татума… жива.
Зал наполняется вздохами, и всё больше людей поворачиваются посмотреть, что это за переполох.
Я смотрю на королевский стол, пытаясь разглядеть через него Дозорных.
Мне не приходится долго стараться. Они поворачиваются к источнику нового шума, и я мельком вижу человека между ними.
Мужчина худой и грязный. Джимми прав, у него чёрные волосы, но это не мой брат. Определённо нет. Он не мог быть таким больным. Таким истощённым.
Солати поворачивает голову ко мне, и мой мир останавливается.
— Оландон, — мой голос настолько хриплый, что я едва узнаю его.
Я делаю нетвёрдый шаг вперёд, а затем лечу по коридору в его сторону.
— Ландон!
Я вырываю брата из рук Дозорных. Один Дозорный пытается оттащить меня, но внезапно прекращает попытку и отступает назад.
— Ландон, что с тобой случилось? Кто это сделал? — шепчу я.
Он начинает трястись в моих руках.
— Лина, ты настоящая? — он наполовину вздыхает, наполовину произносит слова, как будто у него нет сил их сформировать.
Само дыхание кажется слишком сложным действием.
— Ты жива. Ты действительно здесь?
— Я здесь, братец. Конечно, я здесь. Близнецы? Они ранены? — спрашиваю я, отклоняясь назад и глядя на него.
— Близнецы… в порядке. Я думал, ты мертва.
Он задыхается и притягивает меня к себе. Когда он ел в последний раз? Как он дошёл до такого состояния?
— Ш-ш-ш, я в порядке. Ты в порядке.
Я укачиваю Оландона, как ребёнка, и смотрю поверх его головы на Короля Джована.
В зале так тихо, что я могла бы поверить, что позади меня нет сотни или около того человек. Глаза Джована прикованы ко мне. Выражение его лица пустое, но поза напряжённая. Я видела его таким достаточно часто, чтобы понять: если бы я была ближе, и моя вуаль была бы снята, его глаза сверкали бы.