— Ты в курсе, что мы ходим в одну и ту же группу, — бросила я.
Мой ответ прозвучал неуверенно, но я очень хотела с ним пообщаться. Хотя вслух не желала признаваться, как сильно. Но хотела.
— Да, но мне бы хотелось, чтобы у меня была причина прийти сюда снова. — Бекетт осмотрелся по сторонам и снова посмотрел на меня. В его глазах плясали искорки счастья. — Мне нравится это место, — искренне сказал он.
Бекетт сказал правду. Я видела это в его глазах.
Шумная группа школьников закончила рисовать и вышла за дверь. После них нас окутала приятная тишина.
Мой магазин был для меня почти домом. Для меня дом — это не то место, где я выросла. И не квартира, где я спала по ночам. Именно в студии я пережила свое горе и пыталась с ним справиться.
Все дело было в столах, стульях и краске. В улыбках клиентов и в осознании того, что я впервые сделала что-то только для себя. И я поняла: этот незнакомец, этот мужчина, которого я только начала узнавать, увидел это.
Бекетту нравится моя студия. И это значит для меня больше, чем то, что он сказал, что я ему нравлюсь.
Я прекратила рисовать и почувствовала, как в животе запорхали крошечные крылья бабочек, но в этот раз я не ощущала боли. Я взглянула на Бекетта, который склонил голову над своей фигуркой, аккуратно раскрашивая красками свою работу.
Ему нравится студия.
Нравится.
И он хочет позвонить мне.
Хочет провести время... со мной.
Он думает, я забавная.
Я улыбнулась, ощущая себя цельной.
— Я рада.
Глава 9
Бекетт
— Эй, я принесла информацию о мастер-классе в студии, если ты хочешь на него записаться, — сказала Корин, протягивая мне буклет.
В этот момент я наливал себе чай и ждал, когда придут остальные члены группы поддержки «Исцеленные сердца». Сегодня я едва волочил ноги из-за того, что мало спал.
Я взял буклет Корин и улыбнулся ей.
Я был рад ее видеть.
Сегодня я хотел позвонить ей во время перерыва на обед, но, полагаю, это чересчур, учитывая, что вечером мы должны увидеться на встрече группы.
— Я почти позвонила тебе сегодня, — сказала она, будто читая мои мысли.
— Правда? — спросил я.
— Я купила себе коробочку того зеленого чая, что ты пил в пятницу.
— И? — поторопил ее я.
— И хотела тебе сказать, что он намного лучше, чем кофе, и ты безумный, раз думаешь иначе. — Корин перекинула свои длинные волосы через плечо, и я не мог оторвать от нее взгляда. Когда мы впервые встретились, я решил, что она по-своему симпатичная. А теперь понял, что симпатичная — это не то слово, которое описывает Корин Томпсон.
Она была прекрасна.
Я понял, что слишком долго смотрю на ее губы, и громко откашлялся, отводя взгляд.
— Ну, ты должна была позвонить.
— В следующий раз так и сделаю. Нет смысла упускать возможность указать тебе, что ты не прав, — заметила Корин.
Я рассмеялся.
— Только не привыкай к этому. Это случается не часто. — Я сделал глоток чая. — Спасибо за буклет, — добавил я, продолжая держать его в руке.
Неожиданно закружилась голова, и я схватился за край стола. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Сконцентрировался на вдохах через нос и выдохах через рот. Из-за головокружения меня начало подташнивать.
Нет. Этого не должно было случиться.
— Ты в порядке?
Я открыл глаза и увидел, что Корин не сводит с меня взгляда. Она вцепилась в подол своего бледно-желтого свитера, сжав его в руке.
Головокружение стало отпускать, и я убрал руку со стола. Затем сделал еще один глубокий вдох и успокоился.
— Я в порядке, — ответил я спокойно и поднял руку со смятым буклетом. — Спасибо за это.
Корин все еще наблюдала за мной, ее глаза расширились. Она смотрела на меня слишком пристально, что-то высматривая, и я почувствовал, что хочу провалиться под землю со стыда.
— Нет проблем, — ответила она.
Какого черта только что произошло? Я ощутил, что у меня перехватило дыхание от возможных последствий внезапного головокружения.
Может, упал уровень сахара в крови?
Или понизилось кровяное давление?
Единственное, что я понял наверняка, что больше нельзя игнорировать головокружение. Следует позвонить доктору, назначить встречу и провериться.
И я очень сильно пытался не злиться по этому поводу.
Я разгладил буклет и посмотрел на него.
— Кажется, это весело, — сказал я, пытаясь добавить в свой голос больше энергии.
Корин пожала плечами.
— Мы там не качаемся на брусьях, но можем хорошо провести время.
Она рассеяно убрала волосы с лица, и я понял, что подмечаю все крошечные детали на ее лице. Ямочку на правой щеке, когда она улыбается. То, что ее передний зуб слегка отколот. Изгиб бровей.
Я замечал в ней все.
Корин налила себе воду и сделала глоток.
— Мне нужно записаться или я могу прийти просто так? — спросил я.
Кажется, мне стало лучше. Головокружение прошло, и мне точно не хотелось о нем говорить.
— Если хочешь, можешь прийти просто так. И чтобы ты знал, если не хочешь, тебе не нужно приходить. Не думай, что обязан или еще чего, — сказала Корин и стала ждать ответа, пока я накладывал себе на тарелку печенье.
Я быстро съел одно, надеясь, что приток сахара поможет избавиться от остатков слабости.
— Знаю, что не обязан, но мне бы хотелось прийти. Должно быть, там весело.
— Но ничего общего с фильмом «Призрак», — рассмеялась она, и я улыбнулся, почувствовав себя лучше после того, как сахар поступил в кровь.
— Никаких штучек, связанных с фильмом «Призрак», обещаю. Может, после мы можем поужинать? — предложил я.
У Корин чуть глаза на лоб не вылезли. Мне стало любопытно, что такого в этих словах, из-за чего у нее на лице появилось такое выражение. А потом понял, что прозвучало, словно я пригласил ее на свидание.
Но я совсем не это имел в виду.
Верно?
Черт, из-за головокружения я совсем перестал связно мыслить. Должно быть, меня закоротило.
— Ну, ведь мастер-класс проходит довольно поздно, поэтому я подумал, что ты проголодаешься. В любом случае, что ты предпочитаешь из еды? — пробормотал я.
Боже, я похож на идиота. Я сунул в рот еще одно печенье. Что угодно, лишь бы остановить этот словесный понос.
— Плоть нерожденных младенцев, — спокойно ответила Корин, и я подавился. Я проглотил печенье и закашлял.
— Пытаешься убить меня? — задыхаясь, спросил я.
Корин похлопала меня по спине.
— Я подожду, пока ты доешь, и расскажу о своих особых пристрастиях в еде, — сказала она, улыбнувшись. Я тоже широко улыбнулся. Когда я снова смог дышать, она продолжила: — Мне нравится обычная еда. Но я бы убила за тарелку пасты.
Я съежился.
— Пока это не лазанья, все в порядке.
Корин притворно ахнула.
— Тебе не нравится лазанья? Что ты за дикарь такой?
— Дикарь, который ненавидит лазанью, — ответил я ей.
Мы подошли к кругу из стульев в центре комнаты и я обрадовался, что снова чувствую себя хорошо. Я почти забыл о том, что произошло чуть раньше. Почти. Я знал, что не мог себе этого позволить. Я больше не мог позволить себе такую роскошь, как игнорирование симптомов. Больше нет.
Вместо того чтобы сесть между другими людьми, Корин впервые выбрала место рядом со мной. Полагаю, это огромный шаг вперед в нашей зарождающейся дружбе.
Я съел печенье со своей тарелки и протянул одно ей. Она заколебалась.
— Обещаю, из-за него у тебя не появится никакая ужасная болезнь. Не думаю, что одна печенька выведет тебя из строя.
Корин показала мне язык, взяла печенье и целиком закинула его в рот.
— Видишь, не все ведь так плохо? — спросил я.
Она вытерла крошки со рта и сделала глоток воды.