— Сможешь провести сегодня мастер-класс? — спросил Адам. — Два вечера подряд я задерживался, и мне не помешает выходной.
Я закрыла книгу, больше не желая смотреть в нее, и потерла виски, мечтая избавиться от головной боли.
— Что? Большие планы?
Я знала, Адам мне не скажет. Когда дело касалось личной жизни, он становился закрытой книгой.
Я хотела, чтобы мы хоть раз смогли поговорить как обычные друзья. Он мог бы рассказать, как подстреливать голубей или разрушать междуштатные мосты, — какими бы странными вещами он ни занимался — а я могла рассказать ему о...
О ком?
О Бекетте?
Зачем мне говорить Адаму о Бекетте?
Здесь не о чем рассказывать!
Боже, я болтаю сама с собой.
Это плохой знак.
— Ничего существенного, — туманно ответил Адам.
Тут я заметила светлую голову и голубой свитер в щели двери.
— Криста? Тебе что-то нужно? — крикнула я.
Криста заглянула в офис.
— Ты звала меня?
Ее взгляд переместился с меня на Адама, и задержался на нем.
Х-мм...
— Тебе что-то нужно? Я уже пять минут наблюдаю за тем, как ты ходишь туда-сюда.
Я взглянула на Адама, но он выглядел совершенно невозмутимым.
Но если бы я не знала...
— Я просто... эм... иду в туалет. — Она покраснела и убежала прочь.
— Странно, не правда ли? — спросила я осторожно, глядя на своего партнера и друга, который никогда ничем со мной не делился.
Он пожал плечами.
— Так я могу уйти пораньше? Или ты сегодня встречаешься с той группой для людей с раком пятой точки?
— Раком пятой точки? У меня нет рака пятой точки!
— Тогда ты можешь вычеркнуть его из списка.
Тушем, Адам. Тушем.
— Все нормально. Я не жду аншлага. К нам записаны лишь мистер и миссис Уэббер.
— В прошлый раз тоже пришли только они. Не думаю, что еще раз смогу справиться с их эротическими позывами к искусству. Мистер Уэббер подталкивает нас к обнаженным скульптурам, и я устал объяснять ему, что в студии никогда не будет голых людей. Никогда.
Я застонала.
— Если сегодня он попросит слепить грудь его жены из глины, я попрошу его уйти.
— Это может помешать твоим планам с ухажером. — Адам приподнял бровь, и я в замешательстве нахмурилась.
— Что?
Адам откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— С тем парнем из группы поддержки с больным сердцем, который приходил в прошлый раз.
Я бросила в Адама ручку, от которой он ловко уклонился.
— Адам, он не мой ухажер.
Мой смех прозвучал немного истерично. Не было смысла упоминать наш «почти поцелуй» на мосту, или то, что Бекетт держал меня в объятиях так, будто не хотел отпускать.
Неа. Не буду совсем об этом упоминать.
— Он ведь сегодня придет, верно?
— Кажется, да, — ответила я, мой голос неестественно повысился.
— Отличная работа, Кор. Заигрывать с парнем, чтобы продвигать бизнес.
Я взглянула на своего друга, который в ответ лишь вежливо посмотрел на меня.
— Я не заигрываю с ним, мудак. Мы просто друзья. Я его даже толком не знаю. Он просто сказал, что хотел бы прийти. Не так уж это и важно. Возможно, он даже не появится. Не то чтобы он обещал. Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом? — Слова вылетали из меня так, будто меня тошнило во время сеанса экзорцизма.
— Он тебе нравится, — ответил Адам, будто дразня меня.
— Нет, это не так, — пропищала я.
Адам долго ничего не отвечал. Из-за его молчания я нервничала и чувствовала необходимость заполнить тишину каким-то шумом. Любым. Поэтому начала точить карандаши. По одному. А закончив с ними, поправила бумаги на своем столе.
— Мы познакомились в группе поддержки. Хотя, вообще-то, я встретила его раньше. Он помог мне, когда у меня произошла паническая атака с десяткой по десятибалльной шкале. Посреди улицы. Он мне не нравится, мы просто друзья. С ним приятно разговаривать, он даже забавный. Не смеется надо мной и не смотрит так, будто я безумная.
Боже, я несу чепуху. Нужно заткнуться. Но мой рот. Просто. Не. Может. Замолчать.
— Ничего особенного. Мы друзья. Проводим время вместе. Иногда разговариваем по телефону. И нам нравится пить чай друг с другом. Он любит кофе, но ему нельзя. Поэтому мы пьем чай. Ведь, ты знаешь, я ненавижу кофе.
Я продолжила говорить, а Адам просто смотрел на меня. Может, слушая, а может, и нет. Точно не знаю. Может, он отключился при звуке моего голоса три сумасшедших предложения назад.
— Так что, да. Он просто хочет прийти на мастер-класс по керамике. Вот и все, — подвела я итог своей тираде.
— Ладно, неважно. Я дам тебе знать, когда уйду. — Адам встал и вышел из кабинета.
Меня не оскорбил его внезапный уход, ведь это было в стиле Адама. Хорошо это или плохо.
Неожиданно зазвонил телефон, удивив меня. Я ответила, не глядя на экран, потому что подумала, что это Бекетт. И пыталась не обращать внимания на трепещущее волнение в глубине живота.
— Алло? — ответила я нетерпеливо. Слишком нетерпеливо.
Сбавь немного обороты!
— Ты думала над продажей дома?
Эх. Это не Бекетт.
— Там, ты в курсе, что каждый раз, когда ты ведешь себя как сука, где-то умирает одна фея, — заметила я устало, заранее уставшая от разговора, который еще даже не успел начаться.
Меня раздражало, что сестра была не тем человеком, которого я так хотела услышать. И я была крайне раздражена, что не проверила номер звонящего до того как ответила.
Когда же я уже научусь?
— У меня есть пять минут до следующей встречи и нет времени на твой специфичный юмор.
— О, ладно, тогда я не буду тебя задерживать, — пробормотала я.
Тамсин вздохнула.
— Почему ты все усложняешь? Это простой вопрос. Ты думала о продаже дома?
Я сразу же напряглась.
— Если у тебя есть лишь пять минут, тогда сейчас не время это обсуждать.
Тамсин прервалась, и на другом конце линии начала с кем-то разговаривать. Я услышала приглушенное бормотание и звук, будто она уронила телефон. Может, ангелы мне улыбнулись, и звонок оборвался.
— Ты еще тут? — спросила сестра пару секунд спустя, и я прокляла жестокую вселенную.
— Ага, здесь. — Иглы, вонзающиеся под ногти, доставляли бы намного больше удовольствия, чем этот разговор.
— Ты должна начать свыкаться с этой мыслью, Корин. Мы с Джаредом планируем купить дом. Я хочу использовать деньги от продажи, чтобы внести первоначальный взнос. Содержание дома родителей обчистит нас до нитки.
Не понимаю, как сестра может так холодно и отстраненно рассуждать о доме, в котором выросла.
Но потом я начала задаваться вопросом, а что, если она права? Почему я такая сентиментальная? Почему хватаюсь за эту печальную реликвию прошлого, которое никогда не смогу вернуть? Почему не могу двигаться дальше?
— Мы уже это обсуждали...
— Слушай, в конце месяца мы с Джаредом приедем в Ричмонд на конференцию. Остановимся в отеле «Брекен Форест». И пока буду там, заеду в Саутборо и поговорю с агентом по недвижимости. Хочу, чтобы дом оценили.
— Ты не можешь продать его без моего согласия, Тамсин! Он записан на нас обоих, черт тебя побери! — закричала я в трубку.
Я почувствовала, как у меня поднялось давление. Я очень сильно разозлилась.
— Ты должна успокоиться, Корин. Мы уже говорили об этом...
— Дважды! Мы говорили об этом дважды! И эти разговоры состояли из того, что ты пыталась заставить меня продать дом нашего детства. Я не соглашалась на это. Не говорила: «Ладно, это звучит здорово». Все не так просто, Тамсин. У меня есть право голоса в этом вопросе.
Я была на взводе. Я ненавидела, что сестра оказывала на меня такое воздействие. Как сильно она меня злила. Я как бешеное животное с пеной у рта хотела разорвать ее на кусочки.
Мы определенно не детки с плаката о сестринской любви.