— Корин, — прошептал Бекетт снова, придвигаясь ближе. И наклоняясь.
Я ощутила жар его губ у своей кожи, хотя он еще даже не прикоснулся ко мне. Веки закрылись. Я ждала.
Я сжала руки по бокам, боясь прикоснуться к нему и ненавидя себя за то, что не могу этого сделать.
Я ждала...
Медленно, очень медленно, я почувствовала это. Прикосновение его губ. Они были теплыми, сухими, как и мечтала.
Идеальными.
Мое тело превратилось в жидкость, когда Бекетт вздохнул, и я приоткрыла губы, впуская его внутрь. Туда, где он и должен быть. И где должен остаться.
Он был осторожен. Будто не знал, оттолкну я его или нет. Может быть, мне нужно было это сделать, но я не стала.
А потом Бекетт застонал, и его поцелуй стал настойчивым. Наши губы встретились. Поцелуй стал глубже. Он впивался в меня своими зубами, губами и языком, а затем запустил пальцы в мои волосы.
По мне побежала дрожь. Мое тело гудело. Покалывало. Я позволила своим губам сказать ему то, что не могла выразить словами. Свой страх. Панику. Беспокойство.
И мою надежду.
О, Боже, надежду.
Она была здесь и светилась так ярко.
И все из-за Бекетта Кингсли и его потрясающего, идеального поцелуя.
— Прикоснись ко мне, Корин. Пожалуйста, — умолял он.
Я ощутила странную влажность на своих щеках. Слезы, которые капали из моих глаз, а я их даже не замечала. Я расслабила свои напряженные руки и обняла Бекетта. Он наклонился ко мне и чуть присел, чтобы прижать меня к своей груди.
Под тканью его рубашки я ощутила биение сердца Бекетта. Я прижала к нему руку, нуждаясь в напоминании, что оно все еще бьется. Второй рукой я осторожно водила по его спине, желая чувствовать его. Но мне хотелось большего.
— Корин. Корин. Корин, — повторял он мое имя. Как молитву. Как песню.
Или как желание того, что, как он был уверен, не может иметь.
— Бек, — произнесла я в ответ. Твердо и уверенно.
Я чувствовала это. Момент, когда моя жизнь изменилась. Вот оно. То, чего я ждала.
Но тут зазвонил его телефон.
Диссонирующие звуки, злобные и жестокие, которые вернули меня в ужасное мрачное настоящее.
Я распахнула глаза и освободилась от объятий. Провела пальцами по дрожащим губам.
— Черт, — выругался Бекетт, прижимая ладонь к своему рту, опухшему и покрасневшему от наших страстных поцелуев.
Затем он провел рукой по волосам, будто хотел выдернуть их.
Наш момент прошел. Исчез.
Мне хотелось плакать. И кричать. Но я не сделала ничего из этого.
Бекетт закрыл глаза, будто ему было больно, а когда открыл их, то натянуто улыбнулся мне. Фальшивой улыбкой.
Телефон пикнул, оповестив о том, что на голосовую почту пришло сообщение, и Бекетт раздраженно зарычал, вытаскивая его из кармана.
— Прости, — сказал он, внимательно глядя на мое лицо.
Я ничего не ответила. Мои губы покалывало, и я до сих пор ощущала поцелуй. Наше смешанное дыхание и сердцебиение.
— Разве ты не должен перезвонить? — спросила я.
Бекетт посмотрел сначала на телефон в своей руке, а потом на меня.
— Это мой приятель Аарон. Уверен, это неважно. Он, вероятно, просто хочет пожаловаться на игру. — Бекетт покачал головой. — Это неважно, Корин. Ты важна! Это. — Он схватил меня за руку и прижал к своей груди. К своему ровно бьющемуся сердцу. — Вот, что важно.
Телефон молчал, но атмосфера между нами стала неловкой.
А я дрожала из-за того, что только что произошло. Потому что это было нечто большее, чем просто поцелуй. Бекетт и его хрупкое сердце. Его недолговечная жизнь.
Мой мир находился в подвешенном состоянии. Не уверена, что это продлится долго. Я была напугана. В ужасе. Боялась открыться ему, потому что не была уверена, что Бекетт останется. Я забыла, что значит жить. И не была уверена, что готова начать сейчас. Я ощутила острую боль в голове и потерла виски.
— Скажи что-нибудь, Корин, — умолял Бекетт.
Я прижала пальцы к губам, надеясь, что все еще смогу ощутить его. Но этого не произошло.
Я наблюдала за тем, как он потирает свой шрам.
— Мы друзья, Бек.
Три слова, которые сказали всё.
Бекетт уставился на меня, а потом рассмеялся. И это был не самый приятный звук. Он сотрясал мое тело и причинял боль моему сердцу.
— Конечно. — Он продолжил тереть это место на груди. Ужасное место.
— Я должна вернуться и убедиться, что Уэбберы не используют части своего тела, чтобы создавать искусство. — Засунув руку в карман, я достала пятьдесят долларов, что он дал мне. — Я не возьму твои деньги. Ты не должен ни за что платить.
Бекетт смотрел на меня. Он был смущен. Разозлен. Ему было больно. Я знала, что он видит на моем лице.
Страх.
— Я пришел на твой мастер-класс. Значит, я и плачу.
Я была не в настроении спорить и мне не хотелось остроумно подшучивать. Поэтому я убрала деньги и пожала плечами.
— Ты можешь прийти в другой день и сделать что-нибудь, чтобы твои деньги не были заплачены зря.
— Ты просишь меня уйти? — спросил Бекетт, и его лицо потемнело.
— Нет! Я просто... просто хочу...
Я не знала, что хочу.
Единственное, что я знала, это что боюсь. Боюсь многих вещей. Поэтому я сделала то, что умею лучше всего. Свернулась в комочек и притворилась, что мира вокруг меня не существует.
— Я понимаю. Правда, — сказал он тихо с явным разочарованием и болью.
Нет, он не понимал. Ни капельки.
— Увидимся в группе, — сказал он.
— Конечно.
Одно слово. Такое обремененное и такое тяжелое.
— Пока, Корин, — произнес Бекетт, пытаясь встретиться со мной взглядом.
Я знала, он хочет, чтобы я что-то сказала. Хоть что-нибудь. Но я не могла.
Тишина — это все, что я могла дать ему.
Глава 13
Корин
Я приняла решение, что не вернусь в группу поддержки «Исцеленные сердца».
Я планировала избегать Бекетта.
Все выходные после ужасного мастер-класса я убеждала себя, что расстояние пойдет нам только на пользу. Что у нас ничего не выйдет.
У меня были свои проблемы. Много проблем. А у него свои. И, возможно, они приведут к смерти.
Воспоминания об отце, о том, в каком состоянии он находился после того как потерял маму, снова и снова крутились в голове. Помню, как слышала по ночам его рыдания, хотя давно должна была спать. Горе папы было почти осязаемо. Оно душило его. Делало слабым. Уничтожало.
Пока, в конце концов, я не потеряла и его.
Вероятность того, что я снова столкнусь с подобной мукой, парализовала меня. Я не знала, как с этим справиться, и не важно, как сильно мне этого хотелось. Потому что впервые в жизни я ощутила нечто хорошее. Нечто реальное. То, что принадлежало мне.
И этот поцелуй показал, что у меня может быть все, чего я когда-либо хотела. С Бекеттом.
Отношения. Поддержка.
Любовь.
Я проигрывала в голове наш поцелуй снова и снова. Ощущение его губ, как он произносил мое имя, будто я была воздухом, которым он дышит. Мое сердце билось быстрее из-за воспоминания, которое я не могла забыть.
Бекетт Кингсли занимал все мои мысли, и я не знала, как теперь избавиться от них, не нанося себе серьезного ущерба.
Неа. Лучше разорвать все связи, притвориться, что произошедшее между нами не имеет значения и не представляет собой ничего особенного. Если бы я была Пиноккио, мой нос вырос бы на три метра. Мне стало очень трудно врать самой себе о Бекетте.
Поэтому во вторник вечером я оказалась в Методистской церкви.
Я несколько дней не видела Бекетта и не разговаривала с ним, игнорировала его звонки, целенаправленно не читала сообщения.
Вела себя как холодная сучка.
Сестра гордилась бы мной.
Всю субботу и почти все воскресенье я провела в кровати и встала, лишь когда из-за собственного запаха меня чуть не вырвало. Меня преследовали лихорадочные кошмары, которые никак не проходили и только усиливали мою решимость выкинуть Бекетта из своей жизни до того, как все зайдет слишком далеко.