Мне хотелось вернуться домой и спрятаться под одеяло. Иначе наступит конец света. Если уже не наступил.
— Ладно, ребята, я домой. У меня на сегодня планы, — заявила я через пару часов, выходя из офиса.
Адам и Криста находились за стойкой, близко склонив головы друг к другу. Адам быстро развернулся ко мне и чуть ли не оттолкнул от себя Кристу.
— Планы? — спросил он, откашлявшись.
— Я иду на похороны, — пояснила я.
— Похоже на отличное времяпрепровождение, — ответил он спокойно.
— Хоронят мужчину, с которым я познакомилась в группе поддержки «Исцеленные сердца». У него случился сердечный приступ.
— Это все объясняет. — Адам кивнул, а я не потрудилась что-то добавить.
— Сегодня все прошло хорошо? — спросила я, надевая пальто.
— Парочка детишек решила нарисовать в туалете граффити из какашек, но в остальном все прошло отлично.
Я поперхнулась.
— Не хочу больше ничего об этом слышать. Вам нужна помощь с уборкой? — спросила я.
Несмотря на то, что смывать какашки со стен было последнее, чего я сейчас хотела, нужно было предложить свою помощь.
Адам считал, что я не вношу никакого вклада. Но теперь все должно измениться. Это и мой бизнес тоже. Настало время вести себя соответствующе.
Адам махнул рукой.
— Мы с Кристой справимся. Иди и готовься к своим похоронам. Погоди, это прозвучало ужасно. В общем, ты поняла, что я имел в виду.
— Да, поняла. Спасибо. Увидимся завтра.
Криста уже исчезла в подсобке, а Адам улыбнулся мне, сверкнув зубами. Ха. Все-таки они у него есть.
Уходя, я заметила, что он отправился в подсобку за Кристой.
Мне кажется, я понимала, о чем так сильно хотел поговорить со мной Адам.
Я вернулась домой и покормила Мистера Бингли, постирала белье и нашла подходящее черное платье.
Затем приготовила себе поесть, чтобы как-то скоротать время. Но я была не голодна. У меня пропал аппетит.
В голове крутились тысячи мыслей.
Я думала о папе. О маме. О Бекетте и его сердце. О похоронах и прощании. И я совершенно точно не каталась на единорогах и не резвилась на лугу.
Когда приехал Бекетт, я пыталась придумать отговорку, чтобы избежать поездки.
— Привет, — сказал он, когда я открыла дверь.
Я едва обратила внимание на то, как Бекетт хорошо выглядит в темном костюме. Его каштановые волосы были убраны назад.
Я впустила его внутрь, застегивая сережку. Мистер Бингли обвился вокруг ноги Бекетта, и тот поднял кота.
Мой кот урчал так громко, что я практически видела, как трясется его пушистое тельце.
— Кажется, я ему нравлюсь, — сказал Бекетт, почесывая Мистера Бингли за ушками.
— Почесывай его так, и он будет твоим навеки, — пошутила я, хотя прозвучало довольно раздраженно.
— Ты точно не против пойти? Если чувствуешь себя не очень...
— Со мной все будет в порядке, Бек. Давай просто пойдем, — ответила я коротко.
Бекетт опустил Мистера Бингли на пол и потянулся за моей рукой.
— Ты бы сказала мне, если бы что-то было не так, верно?
Он прижал ладонь к моему лицу, и я попыталась собраться с силами. Но это не сработало.
— Я знаю, похороны — это трудно. По крайней мере, для меня. А сейчас особенно, потому что я сам на них чуть не попал.
Я вздрогнула от его заявления. Ничего не могла с собой поделать. Последнее, о чем мне хотелось думать, это о смерти Бекетта. И это совсем не помогло унять мое беспокойство. Бекетт пытался поддержать меня, но ему стоит взять пару уроков о том, как нужно успокаивать свою излишне встревоженную девушку.
— Но давай сделаем это ради Джоффри. Потому что когда придет мое время, я надеюсь, люди придут со мной попрощаться. — Бекетт мягко улыбнулся, и я подумала о том, что меня сейчас стошнит ему на туфли.
Я хотела попросить его замолчать. Хотела, чтобы он прекратил говорить о своей смерти и похоронах. Не хотелось думать о том, что это действительно случится.
— Не умирай, папа. Пожалуйста.
Но он не слышал меня. Больше не слышал.
Бекетт наклонился и поцеловал меня. Все началось нежно. С обычного касания губ. Но я чувствовала отчаяние. Страх.
Будто теряла контроль над собой.
Я обняла его за шею и поцеловала со всей страстью, прижалась крепко, не заботясь о том, что наша одежда помнется.
Бекетт застонал и приоткрыл рот, проникая языком глубже. Я еще сильнее впилась ему в губы. Словно изголодалась по ним.
Бекетт помогал мне забыться.
Когда он целовал меня, я могла думать лишь о нем. Он был моим анестетиком. Помогал заглушить чувства. Но при этом заводил меня.
— Корин, — прошептал он у моих губ.
— Ш-ш-ш, — прошептала я в ответ, снова целуя, пальцами впиваясь в его плечи.
Заставь меня забыться...
— Корин, детка, остановись. — Бекетт убрал мои руки со своей шеи. — Мы должны идти. — Он внимательно осматривал мое лицо жгучим взглядом своих голубых глаз. — С тобой точно все в порядке?
«Нет, не уверена!» — кричала я внутри.
Но вместо этого кивнула.
Бекетт поднял мою руку и нежно поцеловал костяшки пальцев. От этого у меня все внутри затрепетало. Но момент был упущен, и я снова начала думать о другом.
Я молчала, пока Бекетт вел меня к машине. Не протестовала, когда он открыл передо мной дверь, но заметила, что он хмурится из-за отсутствия моей реакции. Он пытался разговорить меня. Расспрашивал о магазине, но я была немногословна и смотрела в окно, думая о похоронах.
О своих похоронах.
О похоронах Бекетта.
О смерти и потерянной жизни.
Служба по Джоффри проходила в той же церкви, где собиралась группа поддержки «Исцеленные сердца».
Держась за руки, мы с Бекеттом вошли внутрь. Атмосфера в помещении была угнетающей. Я погрузилась в море черного цвета и людей с заплаканными лицами.
Я крепче ухватилась за руку Бекетта, будто цеплялась за жизнь.
Я заметила, что члены группы были уже здесь. Увидела Кэндис, умудрившуюся влезть в черное платье, которое сделало ее похожей на сосиску. Она разговаривала с пожилой женщиной, которая рыдала, прикрывая лицо руками.
— Пошли, давай поговорим с остальными, — сказал Бекетт, потянув меня за руку. Но я стояла, будто приросшая к месту. — Корин, ты не могла бы ослабить свой смертельный захват? Я уже почти не чувствую свою руку, — подразнил он меня, но в голосе чувствовалось беспокойство.
— Ой, прости. Иногда я не осознаю собственную силу. Вот что происходит, когда ты подрабатываешь супергероем. — Я пыталась пошутить. И должна заметить, вышло у меня ужасно.
— Может, сначала поедим? — предложил он.
— Поедим? У них тут есть еда? — спросила я, и в моем голосе слышался ужас. Похороны в сочетании с буфетом это как-то неправильно.
— Просто кофе. Это не ужин из трех блюд. — Он подтолкнул меня локтем и улыбнулся. Как он может улыбаться, когда нас окружает все это... горе?
— Мы не пьем кофе, — ответила я безэмоционально.
— Не пьем. Но, может, печенье взбодрит тебя.
Я не стала спорить. Даже не стала упоминать диабет. Это было самым меньшим из моих переживаний.
— Поторопись, Корин. Мы должны приехать пораньше. Священник хочет поговорить с нами до того, как все соберутся. — Тамсин была такой разумной. У нее все было под контролем, даже если она вытирала глаза салфеткой.
— Я не могу пойти, — ответила я. В моем голосе не было никаких эмоций.
Пустота.
Ничего.
В отличие от сострадания, которое я получила от папы, во время такого же разговора на похоронах мамы, моя старшая сестра была не в настроении тратить время на сочувствие.
— Я тоже не хочу идти, Корин. Но мы должны. Кроме нас этого никто не сделает, — ответила она резко.
— Я не могу этого сделать, — прошептала я.
— Что ж, очень плохо, — прошипела Тамсин.