— Я уже пять минут стучу в твою дверь. Что ты делаешь? — Бекетт опустил руку мне на плечо и наклонился поцеловать меня.
— Прости. Я не слышала, — ответила я рассеянно.
Бекетт сел напротив меня и скользнул взглядом по белой карточке. Он не спрашивал, звонила ли я. По моему лицу все и так было ясно.
Но мне это было нужно.
Я хотела жить нормальной жизнью. Нормальной жизнью с Бекеттом. Если я не могу разобраться со своими проблемами, какое нас ожидает будущее?
Я отважилась продать дом родителей, но этого было недостаточно. Я должна была справиться с собой. Со всей хренью, что творилась у меня внутри.
— Посидишь со мной, пока я буду звонить? — спросила я тихо, глядя на мужчину, который постепенно становился для меня всем.
Бекетт потянулся через стол и взял мои ладони в свои. Затем прижал их к своим губам и поцеловал костяшки пальцев. В его глазах отражалась нежность и столько любви, что у меня все сжалось в груди.
Я должна была это сделать. Ради него. Ради себя. Ради нас.
— Я никогда не покину тебя, Корин. Я всегда буду рядом.
Именно это я и хотела услышать.
Почему офис Криса Райли был таким шаблонным? Я была очень разочарована.
Огромного аквариума и Энии, поющей в динамиках, было достаточно, чтобы я захотела уйти. Немедленно. (Примеч.: Эния — ирландская певица, автор музыки к фильмам).
Как я вообще могу разговаривать с мужчиной, который слушает Энию?
Я поняла, что просто искала оправдания, но в этот момент они имели огромное значение.
Я уже встала, когда дверь в кабинет открылась, и зашел средних лет мужчина в жилетке.
У Криса Райли были спутанные светлые волосы и морщинки от смеха вокруг глаз. У него было доброе лицо, из-за чего мне почти удалось простить ему жилетку и Энию.
— Здравствуйте. Вы, должно быть, Корин Томпсон. Я Крис Райли.
У него было твердое рукопожатие, что также обнадеживало.
— Здравствуйте, — ответила я, не зная, должна ли говорить что-то еще. Он уже изучает меня? Сканирует и анализирует?
Я неловко стояла посреди его кабинета и гадала, не слишком ли поздно сбежать отсюда.
Прекрати, Корин. Не нужно саботировать то, что может реально помочь.
— Почему бы вам не присесть? Не хотите чего-нибудь выпить? Кофе? Воды?
— У вас есть зеленый чай? — спросила я.
Крис Райли улыбнулся.
— На самом деле, есть. Я сделаю вам чашечку. Положить туда меда?
Я улыбнулась, вспомнив о Бекетте.
— Да, пожалуйста.
Крис приготовил чай и протянул мне горячую кружку. Ему еще нужно немного поработать над пропорциями меда, а так все было не так уж плохо.
Он сел, но не за свой стол, а в кресло, стоящее напротив моего. На коленях у него лежал планшет, но он не заглядывал туда. Он смотрел на меня.
Я сделала нервный глоток чая, не заботясь о том, что он обожжет мне нёбо.
— Как чай? — спросил Крис через пару минут мучительной тишины.
— Нормально, — неохотно признала я.
— Хорошо. Я принимаю близко к сердцу все, что касается заваривания чая. — Крис улыбнулся, и его признание, как и слова Бекетта, которые он сказал при нашей первой встрече, помогли мне немного расслабиться.
— Итак, расскажи мне немного о себе, Корин.
— Неужели вначале вы не хотите узнать, почему я оказалась здесь? Разве не в этом смысл? — хмурясь, спросила я.
Крис пожал плечами.
— Полагаю, рано или поздно мы к этому придем. Но сначала мне хотелось бы познакомиться с тобой получше.
— Ла-а-а-дно... — протянула я, не зная, что и думать о Мистере Жилетке и его странной методике.
— Давай начнем с простого. Чем ты занимаешься по жизни? — спросил Крис.
Я рассеянно почесала руку.
— У меня своя гончарная студия «Раззл Даззл».
Крис лучезарно улыбнулся.
— Моей дочери нравится эта студия! Я сам бывал там пару раз! Корин, она потрясающа.
Я еще немного расслабилась.
— Спасибо. Я горжусь ею.
— Это большое достижение для такой молодой особы. Тебе ведь всего двадцать пять, верно?
Я кивнула.
— Я открыла студию сразу после окончания школы.
Сделав глоток чая, я откинулась на спинку и скрестила ноги. Все оказалось намного легче, чем я ожидала.
— Вау. Это невероятно. Тебе помогли родители? — невинно спросил он.
Я сразу же напряглась.
Началось...
— Эм, нет.
Я снова почесала руку.
Крис понял, что затронул тему, из-за которой я почувствовала дискомфорт, и двинулся дальше. Он не давил, не вытягивал информацию клещами, и это меня шокировало. Разве не это он должен делать? Доставать грязное белье?
— Расскажи мне о людях, которые тебя окружают. О своих друзьях. О ком-то особенном.
Я снова расслабилась.
— Мой лучший друг, Адам, помогает мне управлять магазином. Вообще-то, он мой партнер. Мы друзья со старшей школы. Он немного угрюмый, но всегда готов прийти на помощь.
Я подумала об Адаме и о том, как все эти годы он помогал мне, а я даже не замечала. Я и не думала, что он оказался таким хорошим другом.
— Кажется, Адам отличный парень, — заметил Крис.
— Это так, — кивнула я. — И он мой единственный друг. Я непростой человек.
Крис изучающе разглядывал меня.
— Правда? Почему?
— Со мной может быть трудно. Нужно быть особенным, чтобы стерпеть все мои нервозы.
— Итак, у тебя есть Адам. И больше в твоей жизни никого нет?
Я слегка покраснела и прикусила губу, чтобы не улыбнуться.
— У меня есть парень, Бекетт. Вообще-то, я пришла сюда из-за него, — произнесла я.
Крис улыбнулся.
— Правда?
— Я хочу построить свою жизнь вместе с ним. И для этого должна разобраться со всей хренью, которая тут творится. — Для наглядности я постучала по своей голове.
— Корин, ты знаешь, что у тебя очень низкая самооценка? — мягко спросил Крис.
— Это не низкая самооценка, это факт, — возразила я, пожав плечами.
Крис сделал пометку на своем планшете.
— Значит, ты здесь из-за Бекетта. Можешь объяснить почему?
Я сделала глубокий вдох.
— Мои родители умерли, когда я была подростком. Сначала мама, а вскоре и папа.
Выражение лица Криса смягчилось, на нем отразилось сочувствие.
— Для кого-то столь юного возраста это большая травма.
— Я боюсь умереть. Очень боюсь. Я постоянно думаю об этом. Каждый раз, выходя из дома, мне кажется, что меня собьет машина. Когда кашляю, думаю, что у меня рак легких. Для меня каждая головная боль это потенциальная аневризма.
Я ощутила знакомый приступ паники.
— Врачи считают меня сумасшедшей, — добавила я приглушенно.
Крис наклонился вперед, опираясь локтями на колени.
— Почему ты так считаешь?
По моим щекам потекли слезы. Я не могла их остановить. И тогда плотину прорвало.
— Потому что это так.
Я рыдала и не могла остановиться. Крис протянул мне коробку салфеток, но не пытался прикоснуться ко мне или утешить, и я оценила это. Он просто ждал, когда я выплакаюсь и возьму себя в руки.
На это ушло пятнадцать минут. Мои слезы высохли, и я снова могла дышать.
— Простите, — сказала я смущенно, не в силах посмотреть ему в глаза, хотя, думаю, в силу своей работы он видел и похуже.
— Никогда не извиняйся за то, что чувствуешь. У меня сложилось впечатление, что ты не часто это делаешь.
— Не делаю что? — спросила я.
— Плачешь.
Я покачала головой.
— Это правда, — призналась я.
Крис внимательно изучал меня.
— Могу сказать тебе со стопроцентной уверенностью, что ты не сумасшедшая, Корин. Абсолютно.
— Как вы можете так говорить? Сколько вы меня знаете? Двадцать минут? — фыркнула я.
Крис откинулся на спинку кресла и засунул ручку в нагрудный карман.
— Ты пережила сильную травму, Корин. Преодолела разрушительные механизмы психологической адаптации. Тревога стала неотъемлемой частью твоей жизни. Но это не означает, что ты сумасшедшая. Вовсе нет.