Затем он уходит, ныряя под опускающуюся решётку, лишь раз оглянувшись через плечо.
ГЛАВА 6
Ждать позади сложнее, чем идти в битву.
Послания от марширующего Короля приходят утомительно медленно, да и то, лишь с мизерной информацией, о том, цела армия или разбита.
На замок опустилось нервное оцепенение. Как будто Джован забрал всю надежду с собой. И хотя женщины по-прежнему смеются, их смех не несёт в себе прежнего юмора и лёгкости.
Незнание, изматывающая неопределенность — это пытка.
Через неделю после ухода армии Садра разрешает мне возобновить лёгкие тренировки. Она ворчит, что ещё слишком рано. Как бы мне ни нравилась старшая целительница, мне уже несколько дней не терпелось их начать.
Тренировочный двор не так привлекателен без стука и лязга других дозорных. В следующем месяце ко мне присоединяется только Хамиш, хотя он предпочитает стрелять из лука, утверждая, что уже слишком поздно учиться драться, и что его эго не выдержит обучения у меня.
Обитательницы замка выглядывают из-за парапета, чтобы посмотреть, как мы тренируемся. Я не сомневаюсь, что именно Хамиш привлекает их внимание. Даже худой от долгого пребывания на больничной койке, он красив, ярко-зелёные глаза пляшут под густыми чёрными волосами. Сейчас его торс рассекает извилистый шрам, в том месте разведчик Солати пронзил его стрелой. Как и я, он делает всё возможное, чтобы преодолеть слабость от ранения.
Мы оба падаем на каменную лестницу на краю двора, которая ведёт вниз с дорожки наверху.
Я расстроена из-за низкого уровня выносливости. Я чувствую, как мои мышцы восстанавливаются, и часть моей скорости вернулась... Думаю, я близка к половине возможной силы.
Это далеко не то, что мне нужно.
— Говорил ли я тебе о том, как был удивлён, узнав, что ты Татума Осолиса?
Он пыхтит и льёт воду на своё лицо.
Я закатываю глаза и притворяюсь, что размышляю.
— Да, возможно, ты вчера упоминал это.
Он постукивает себя по виску.
— А я думал, это было на день раньше.
Он говорит об этом каждый день с тех пор, как мы начали тренировки.
Он проводит рукой по поверхности корыта рядом с собой. Ледяная вода брызгает на меня.
— Я по-прежнему не уверен, простил ли я тебя.
Об этом также упоминается ежедневно.
— Даже если бы судьба целой расы лежала на моих плечах?
Он берёт свой лук со стойки и натягивает тетиву.
— Это действительно меняет дело, — решает он. — Считай, что ты прощена.
Я повторяю ежедневные фразы благодарности и выбираю себе лук. Я не смогла бы больше делать приседания, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Мы стреляем в дружеской тишине. Я рада, что мы восстановили лёгкость нашей дружбы. Некоторое время она была натянутой, после того как Хамиш сказал мне, что испытывает ко мне более сильные чувства.
Спокойствие прерывается только звоном, жужжанием и стуком стрел. И далёким шумом от женщин наверху.
— Так это он? Король?
Я издаю внутренний стон, почти видя, как земля, которую мы завоевали, рушится под нашими ногами.
— Да, Хамиш. Это он.
Я прижимаюсь щекой к натянутой тетиве и отпускаю. Шрам на моей груди зверски натягивается. Стрела попадает в цель. Едва-едва. Я с облегчением опускаю дрожащие руки на бока, а шрам продолжает пульсировать.
Хамиш передаёт мне ещё одну стрелу, и я накладываю её, отгоняя боль и разминая плечи, чтобы стряхнуть усталость.
— Что произойдёт, когда ты победишь свою мать и станешь Татум?
Я стою лицом к цели, проглатывая свою реакцию. Некая часть меня не может ни воспроизвести в уме слова Джована: "Наши жизни никогда не будут прежними".
Я знаю, что не будут. Так или иначе, мы с Джованом проиграем битву. И я не готова об этом думать. Я хочу, чтобы мои иллюзии продлились ещё немного.
Я бросаю стрелу в корзину и кладу лук обратно на подставку. У меня перехватывает дыхание, когда я встречаюсь взглядом с мужчиной Ире.
— Тогда мы сделаем то, что правильно для нашего народа.
И я задаюсь вопросом, хватит ли у меня сил.
* * *
Я стою на крыше замка и смотрю на Гласиум. Менее чем за одну перемену этот мир стал мне очень дорог. Это первое место, где я была по-настоящему свободна. В моём сердце он останется домом, где я внутренне выросла и нашла силы снять вуаль.
Мои ботинки тяжелеют по мере того, как приближается время отправляться. Мои ноги тащат меня в разные стороны. И всё потому, что моя жизнь здесь была замечательной. Я встретила людей и собак, которых я люблю. И я не представляю, как буду жить дальше без них.
Счастье, которое я испытала здесь, было больше, чем я когда-либо могла себе представить. И хотя я смогу с лёгкостью посещать это место, используя Флаер, я никогда больше не буду здесь жить, как и не буду частью этого места. Если всё сложится в мою пользу, может пройти перемена, пока Осолис не станет достаточно стабильным, чтобы оставить его на чьё-то попечение. А когда это случится, в этих визитах я буду Татум, а не Олина.
Каура скулит, когда я чешу ей под подбородком и притягиваю к себе. Я поворачиваю голову в сторону, когда она лижет мне ухо, и улыбаюсь. Но я не могу смеяться, как обычно. Мои глаза находят Камерона, одного из маленьких мальчиков в замке.
— Ты будешь играть с ней каждый день? — спрашиваю я.
Вой Кауры становится громче, когда мой голос ломается.
— Конечно, Лина, — с гордостью говорит Кам. — Рон говорит, что я могу помогать ему со всеми собаками.
Возможно, это из-за унылого настроя моих мыслей в последнее время, но, изучая Кама, я чувствую, что он тоже изменился. Детская пухлость исчезла, а в его глазах появилось осознание, которого раньше не было. Думаю, стать свидетелем того, как Элита убила пятьдесят шесть человек и издевалась над твоей матерью, может так подействовать на ребёнка.
Кама заставили повзрослеть.
Я целую Кауру в нос, вспоминая радость от того, как впервые узнала её. Как защищала её от бандитов. И тот мир, который она принесла мне после смерти Кедрика. Она не может отправиться в Осолис. Рон недвусмысленно сказал мне, что там будет слишком жарко для неё. Рон и Кам хорошо о ней позаботятся. Но от этого не легче.
Мои слёзы падают на её мех, и я в последний раз сжимаю её.
— Прощай, девочка.
Я велю ей остаться с Камероном и иду обратно в замок.
Остальные ждут меня в обеденном зале. Единственные мужчины в комнате это Роман, Мерк и Джак. Я поднимаюсь по ступеням платформы у трона, чувствуя себя уставшей сверх всякой меры. Я поворачиваюсь и вглядываюсь в лица женщин и детей ассамблеи. Не все они облегчили мой путь. Арла. И через мои испытания я потеряла дружбу с некоторыми. Жаклин. Но мой взгляд останавливается на Садре и Фионе и близким к ним женщинах.
Сбоку мне машет Кристал. Её присутствие — почти моя погибель. Она прибыла сюда из Второго Сектора, чтобы попрощаться со мной.
— До Гласиума у меня никогда не было подруг, — я поражена, когда произношу эти слова вслух. — Я благодарю всех вас за щедрость и непредвзятость. Наверное, неприятно принимать незнакомку, которая скрывает своё лицо. Поэтому я благодарю вас за то, что вы принимали меня как одну из вас во время моего пребывания здесь.