- Как и я, Вез. Но мы больше не те, кем были раньше. Мы прожили слишком долго. Просто некоторые из нас слишком упрямы, чтобы умереть.
Я взял части механизмов, старую Кибернетику Кабэ и стал промывать ее при помощи старого ручного насоса. Жидкость в нем была непригодна для питья и более того, раздражала кожу, однако она прекрасно смывала кровь. Органы были помещены в большие апотекарские колбы и будут хранится там в вязком, разъедающим слизистую носа при нескольких вдохах, растворе формальдегида, глутарового альдегида и метанола. Этому меня научил Тарригата.
- Возьми их, - сказал Везула. – А я займусь сжиганием.
В задней части владений Тарригаты располагалась специальная печь. Окончательный покой Кабэ.
Поднимая колбы с органами, я спросил:
- Ты сам, брат?
- Я сам.
- А если и ты когда-нибудь?
Везула встретил мой взгляд. Его глаза, полные смирения, выглядели невероятно спокойными.
- Тогда окажи мне почетную смерть.
- Почетная смерть, - проговорил я, и направился к хабу Тарригаты.
Внутри помещения было темно, понадобилось немного времени на то, чтобы глаза привыкли к практически полному отсутствию света. Было тесно, а потолок был настолько низким, что мне приходилось пробираться нагнувшись. Тарригата был скопидом. Полки с ящиками полнились кучами кибернетических частей старых гладиаторов, и банками с соленой жидкостью в которых находились медленно атрофирующиеся органы. Он хранил абсолютно все, независимо от того, собирался ли использовать это в будущем. Я застал его сидящим на потрепанном стуле, согнувшим спину и хмуро смотрящим на свое счетное устройство.
- Радик Клев потребует компенсации за свою потерю, - сказал он мне, прежде чем откинуться назад для того, чтобы взять свою кисеру. Шлейф серого дыма вырвался из старой длинношеей трубки, табак в чаше ярко вспыхивал, когда Тарригата вдыхал его. – В свою очередь этот долг ляжет на тебя.
- Мне жаль, доминус, - ответил я, пытаясь найти свободное место для установки колб.
- Ты убил его бойца, так что, - добавил Тарригата, - а также незаконно прервал схватку Кабэ. За это тоже нужно заплатить.
- И снова, я сожалею.
- Сожаление не выплатит чёртовы долги! – огрызнулся он, и хриплый кашель, исходящий из самих бронх, охватил его несчастное тело.
Я хотел помочь, но Тарригата остановил меня дрожащей рукой. Когда припадок кончился, он вытер свой рот рукавом и сделал еще одну длинную затяжку.
- Я заглажу вину, - ответил я.
Тарригата медленно кивнул.
- Да, так и будет. Иди в Свот. Найди Гайрока. Приведи его сюда или поставки органов иссякнут.
На такие вещи мы шли ради выживания.
- Даю Вам слово, доминус, - сказал я, поклонившись, направляясь к выходу.
- Мне плевать на твое слово или твою честь, Херук. Просто приведи его. И сделай это, как можно скорее.
Судно зависло чуть выше желтеющих слоев смога. Его гладкие контуры сияли золотом в свете подулья. Грав-транспорт Коронус. Он прибыл из башни Гегемона для выполнения специального задания, порученного ему самим Вальдором.
Один воин находился в мрачном трюме, наедине со своими мыслями. Он держал золотой шлем в руках.
- С тех пор, как мы сражались в Нассау, - сказал голос через вокс-бусину воина, это было первым, что он услышал за последние несколько часов.
Он поднял взгляд, его зеленые глаза были яркими, как изумруд. Штурмовые рампы распахнулись, являя свет и атмосферу.
- Ты знаешь, что нужно сделать? – спросил голос.
Воин одобрительно кивнул.
- Я исполню свой долг.
- Найди их, Тагиомальчян
Он надел шлем, и шквал систем, активируясь, замелькал на его тактических дисплеях.
Он поднялся, закрепляя свой клинок часового и грозовой щит. Затем он закрепил мономолекулярный трос на своей броне. Несложная конструкция из длинной катушки и магнитного замка с резким щелком закрепилась на его аурамитовых доспехах. Трос разматывался по мере того, как кустодианец продвигался вперед. Окончив приготовления, Тагиомальчян приблизился к выходу. Он стоял у самого края, вглядываясь в очертания под плотной пеленой смога, его плащ взбивался на ветру. Зелёные глаза сузились за линзами его шлема.
- Я найду их, - прошипел он, прежде чем уйти в небытие.
Абиссна пылала. Я не мог видеть этого, дым затмевал все вокруг, но я мог чувствовать запах, мог слышать. Горящая плоть солдат, трещины полуразрушенных стен, запеченных в преисподней и увядающие крики. Единство пришло на эту землю.