Dark Window
Мечты
У перекрестка они столкнулись лицом к лицу.
— Далековато мы забрались от места первой встречи, — ласково буркнул Воитель.
Впервые они повстречались пять лет назад. В темной лесной прогалине сиял алый шар спелого яблока Горного Короля. Съевший его получал навеки удачу в битвах и прочую милость богов. К заветному плоду потянулись две руки. Отдернулись. И зазвенели, схлестнувшись, два клинка.
— Что надо тебе, чужеземец?
— Эй, девонька, а ты разве из местных?
— Судя по накидке, ты — грязный наемник.
— А у тебя браслеты Драконьей Школы. Дамочек с такими украшениями на королевские приемы тоже, знаешь ли, не приглашают.
Угасающий костер. Приторная сладость мякоти горного яблока, поедаемая деревянными ложками из двух половинок.
— Что, красавица, захотелось украсить гостиную драконьей шкурой?
Взгляд гневных глаз, как два раскаленных гвоздя, как выводок взбунтовавшихся волкодавов.
— Мертвый дракон — это кощунство! Я прошла почти полсвета, чтобы отыскать живого. Я с отличием закончила Школу Победителей Драконов. Я научилась убивать. Для того, чтобы не убить. Целой жизни не жалко, только б оказаться с драконом в одном полете. А ты зачем забрался в этакую глушь? Здесь-то не сыщешь богатых замков для разграбления. Какова твоя миссия, Воитель?
— Да не дракон, это уж точно.
— Но что гонит тебя сквозь леса и страны?
Узловатый сук воткнулся в костер, подняв рой ярких багряных искр.
— Хочу найти хотя бы одну девственницу.
Женский смешок. Мужской взгляд мрачнеет непониманием.
— Чего ж проще-то? Ты ж воитель. С огнем и мечом прошел немало городов.
— Везде полный упадок, падение нравов. Мир катится к черту. Римская распущенность протянула свои щупальца повсюду. Нет мне удачи. Выбирая миссию, хватаешься за самую легкую, а потом понимаешь, что она невыполнима.
— Наплюй, да успокойся. Обычная женщина доставит тебе не меньше радости.
Блеск костра на золотых браслетах Охотницы, на исцарапанных ножнах Воителя. Запах жарящегося мяса. Тепло, перемешанное с едким дымом костра. Мерцающие звезды счастливых небес.
— Ты говорила про драконий полет, не так ли? Когда женщина целиком твоя, это не хуже драконьего полета. Кажется, что ты и впрямь взлетел. Кажется, что до звезд рукой подать. Но если у женщины есть прошлое, его темные хвосты незаметно возвращают тебя на землю. И нет выхода из заколдованного круга. Я проверял и не один раз. Да что объяснять. Я и сам могу предложить тебе вместо дракона песчаную ящерицу. Тоже, говорят, удивительное существо.
Смачный плевок. Треск поленьев. Сизый дым, уходящий на высоту птичьего полета.
— Ну что же, бог в помощь.
Изборожденное морщинами лицо на секунду разглаживается.
— Что бог… А если… Слушай, а если нам с тобой объединиться. Разыскиваем место, где девственниц приносят в жертву дракону, дожидаемся очередного жертвоприношения… А потом ты забираешь себе дракона, а я девственницу!
В двух парах глаз снова разгорались звезды сбывающейся мечты. Хотя, возможно, просто костер горел слишком ярко.
Совместные поиски не принесли успеха, и они снова разбрелись по разным дорогам, ища каждый свое. Но заключили договор, чтобы не ходить по одним местам дважды, спрашивать и за себя, и за другого. Встречаясь раз в год, они сначала смотрели друг на друга с надеждой. Но к шестой встрече мрачные взгляды уже не светлели, а в ход шли лишь колкие шуточки.
— Как успехи, Воитель? Колечка-то не видать.
— При тебе тоже не заметно зеленых крыльев, не так ли?
Прошедшие годы добавили ему морщин. Она напоминала вампирку, сидящую на голодном пайке. По бледной коже ноги багровой молнией протянулся глубокий шрам.
— Господи! Да я бы на твоем месте давно бы тренировала пару детишек.
— А я бы на твоем — тоже вышел замуж.
— Да знаешь ли ты, что моей руки добивались два короля и семь принцев. Я уж не считаю купцов, ремесленников и прочей солдатни, вроде тебя.
— Да знаешь ли ты, что я видел дракона!
— Где?!
Судорожный выдох. Острые ногти вцепились в мускулистое предплечье.
— В Иствикском музее, дурочка. Там стоит отличное чучело.
Плечи опущены. У обоих. Он тоже догадался, что так шутить не стоило.
— Мечты, — плевок Воительницы уносится к далекой и недоступной реке. — Они уже давно превратились в прах, а мы продолжаем цепляться за них. Почему сладкая боль нам дороже успокоения?
— Успокоение — та же пустота. Грустно чувствовать себя пустым местом посреди прекрасного мира. Вот только в этом мире наши мечты не сбудутся, — в басок Воителя вкрадываются виноватые нотки, переходящие в хриплый шепот, никогда.
— В затерянном индийском храме один мудрец сказал мне: не можешь изменить мир — изменись сам.
— И как, помогает?
— Не знаю, но я хочу попробовать.
— Эй, девочка, но что случится тогда с нашими мечтами?
— Не знаю! Не хочу знать! Я устала! Ты даже не представляешь, как я устала за эти годы! Я все равно попробую. А мечты… Они никуда не денутся! Я еще не встречала ни одного человека, у которого не было бы мечты!
— Что нужно, чтобы изменить себя?
— Найти человека с несбывшейся мечтой и взяться за руки.
— Легко! Уж от пожатия Вашей ручки, миледи, я никогда не откажусь.
Разжавшиеся пальцы выскользнули из плотного замка.
— Вроде ничего не изменилось, — пожал плечами Воитель.
— Для меня тоже, — еле слышно произнесла Охотница.
— Тогда вперед, — предложил он. — Возможно, новая жизнь поджидает нас прямо за поворотом.
Она не спорила.
За поворотом они увидели карлика, спешащего навстречу и что-то весело распевающего себе под нос. Заметив путников, карлик затормозил и оборвал песню.
— Эй, ты, сепутень, — прикрикнул Воитель. — Ну-ка, подь сюда, живо, живо!
Взгляд карлика затравлено заметался по сторонам. Влево склон круто обрывался. Из мглистого дна пропасти поднималась полоса белесого тумана. Вправо взвивалась к небесам отвесная скала, и карлику было ясно, что его конечности не заточены для лазанья по скалам. Поэтому незадачливый путешественник, понурив голову, побрел к людям.