Но что теперь делать мне? После этого вечера я не смогу больше также относиться к Емпольскому. Строю из себя холодную неприступность, а когда он запел - поплыла точно так же, как и несколько лет назад.
- Ник, - постучался в смежную дверь Емпольский. - Поговорим?
- О чем? - громко спросила.
- Не знаю. О жизни? Хочешь, я расскажу тебе про свою первую собаку?
- Нет, - хмыкнула.
- Тогдадавай о звездах. Они сегодня такие яркие, - в дверь поскреблись.
- Звезды, - горько протянула. - Да, звезды сегодня были слишком яркие, по крайней мере, одна из них.
- Я все равно сейчас зайду, - не сдавался парень.
- Входи, - устало. Я сидела в кресле у распахнутого настежь окна. Ветер колыхал прозрачные шторы, что утром красили лучи солнца в нежно-фиолетовый цвет.
Добившись моего согласия, Нил плавно пересек комнату, утопая по щиколотку в ворсе ковра. Опустившись рядом, он сел у моих ног, положив свою голову мне на колени. Руки сами потянулись к его, посеребренным лунным светом, волосам.
- Почему ты убежала? - запрокинув голову, он попытался поймать мой ускользающий взгляд.
- Чего ты хочешь добиться, Нил? - тихо спросила. - Зачем все это?
- Без понятия, - он расслабился, полностью откинувшись на мои ноги. - Несколько дней назад я бы сказал, что хочу сломать тебя и посмотреть, как ты будешь жить дальше. А теперь не знаю. У нас оказалось слишком много общего, чтобы такая развязка принесла мне удовольствие.
- Так придумай другую, - попросила, зачесывая его челку назад.
- Уже пытался, - глухо хмыкнул парень. - Но не получилось.
- Хочешь попробовать вместе?
Сейчас я гуляла по самому краю ножа, одно неверное движение - и нежная кожа сдастся под натиском лезвия.
- Хочу, - Нил твердо посмотрел на меня. - Но не считаю нужным.
- Ты предсказуем. Знаешь об этом? - рассмеялась. Я догадывалась, что он так скажет.
- Зачем спросила, если ответ был заранее известен? - насмешливо улыбнулся. - Мы играем друг с другом, расставляя тонкие сети, и ждем, когда соперник, наконец, совершит роковую ошибку, - он вздохнул. - Может, пора пустить все на самотек?
- Последнюю неделю я чувствовала себя мухой под стеклом. А иногда глиняным горшком, который поставили в печь со слишком высокой температурой. Он медленно трескался, пока не раскололся на мелкие осколки.
- Осколки всегда можно склеить, - возразил Нил.
- Можно, но для этого нужен мастер, а не грубые руки заигравшегося ребенка, который решил, ради интереса, склеить понравившуюся игрушку. Только реставрировать там нечего. Пыль и осколки не соединишь.
- А если я хочу попробовать? - Нил перевернулся, чтобы можно было, не отрываясь, смотреть на меня. - Может, эти осколки - всего лишь умелая иллюзия, наведенная шаловливой ручкой.
Он прав. Такая игра с ним не пройдет. Трудно водить за нос того, кто сам давно является мастером в этом деле. Сегодня Нилу удалось нанести сокрушающий удар, и мне катастрофически не хватает времени, чтобы прийти в себя. Я не ожидала встретить героя своей буйной девичьей фантазии спустя четыре года. Он казался мне персонажем из прошлой жизни, где не было лжи и обмана, где я всегда говорила правду в лицо, не боясь получить удар в ответ. Сейчас Емпольский стал для меня живым напоминанием о том, какая я была раньше, к чему стремилась, о чем мечтала. Это оказалось чертовски больно, как будто мне вскрыли старые раны. Горько и противно от собственной беспомощности.
- Нил, давай продолжим этот разговор в другой раз, - я не смогла долго смотреть в эти, полностью черные, омуты напротив. Слишком страшно это смотрелось со стороны. Как будто бездна, что затянет, стоит только зазеваться.
- Нет, - он покачал головой и поднялся на колени. Теперь наши глаза были слишком близко. Для меня. - Ты боишься, - уверенно произнес парень.- Меня или себя? Скорее всего, себя.
- И что ты будешь с этим делать? - спросила, проведя рукой по его лбу, откидывая челку так, чтобы видеть реакцию этих мистических глаз.
- Тебе не понравится мой ответ, - усмехнулся он.
- Тогда я не хочу его знать, - тяжело вздохнула. - Давай спать. Уже слишком поздно для того, чтобы я могла думать о чем-то еще, кроме подушки и одеяла.
- Я хочу остаться сегодня у тебя, - прошептал Нил. Почти на грани слышимости, но так, чтобы я смогла разобрать.
- Оставайся, - приглашающе махнула рукой, вставая.
Размеренное дыхание и худощавое тело за спиной. Несколько дней назад, это странное сочетание оставило меня бы меня равнодушной. Теперь, я не могла уснуть, зная, что рядом лежит Нил. Боялась пошевелиться, чтобы он не почувствовал напряжение, которое почти сводило судорогой мышцы. Глубокий вдох и медленный выдох. Нервы напряжены почти до предела,вдобавок это иррациональное желание повернуться и дотронуться до него, провести рукой по тонкому носу, очертить контур губ, потянуть за шелковистую прядку. Он же совсем не в моем вкусе, но в эту ночь Нил стал наваждением. Было ли оно навеяно прошлым? Не знаю, но уснуть удалось только под утро.
Нежные прикосновения щекотали кожу лица, а под щекой размерено билось сердце. Горячо. Хотелось встать и смыть с себя этот жар, что образовался в груди и медленно расползался по всему телу.
- Доброе утро, - теплый воздух прошелся по моему лбу. - Я хочу тебя поцеловать. Но не делал этого, пока ты спишь.
- Это ничем хорошим не закончиться, - потерлась носом об его голую грудь.
- Знаю, - Нил медленно перекатился вместе со мной. - Но я не привык отказывать себе в такой малости.
Его темные глаза напряженно смотрели на меня. Сейчас у меня не было другого выбора, кроме как покориться.
Нил был прав, подчинение может быть невыносимо сладким.
15.
Нил - яркая звезда, которая умеет мастерски дурить голову. Кем ты стал для меня? Ожившей мечтой или проклятием? И как же я ненавижу тебя за то, что ты напоминаешь меня саму - те поступки, о которых хотела бы забыть, но не могу. Господи, это слишком для меня. Только почему, вопреки всему, хочется услышать ответ на другие вопросы. Может ли холод опалять? Возможно ли утонуть в совершенно бесчувственных глазах? Нет, я не влюбилась. Просто рядом с ним я готова поверить, что боль может приносить удовольствие. Ведь ничего другого Нил не сможет дать. Емпольский такой, какой есть. Так же как и я сама. Противно от того, что ясно понимаешь это, но хочется, несмотря ни на что, пойти дальше.
Он как красная тряпка для быка - когда рядом, то его невозможно не замечать. Но стоит Нилу отойти, как больше нет нужды прикоснуться, чтобы прогнать наваждение.
Похоже, все повторяется вновь. Несколько лет назад в моей жизни был мужчина, от присутствия которого, волоски на коже вставали дыбом, а мысли разбегались в разные стороны. Максим - спортивный брюнет, который один раз перебежал мне дорогу. Даже не лично мне, а нашему журналу. В тот год у нас завелась крыса, сливающая всю информацию конкурентам. Да так мастерски, что мы никак не могли вычислить, кто это. Максим Андреевич, будучи замом главного редактора, лично бился пяткой в грудь, обещая выловить гадину. И бился, ровно до тех пор, пока я не поймала его на горяченьком. Нет, я не стала бежать к Владлену сломя голову, с радостной новостью. Что вы. Мне хотелось совершенно другого, а раздавить Максимку можно и потом. Для начала хотелось лично поиграться, с попавшей в сети, зверушкой, которая постоянно крутила у меня под носом своим пушистым хвостиком. Как сейчас помню, что когда смотрела на него, то хотела его до одури, до красных звездочек перед глазами. Я уже не вспомню ни его лица, ни точного цвета волос. Но вот что забыть невозможно, так это то, как сжимала кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней, от желания прикоснуться, уткнуться носом в ключицу и, положив руки на его грудь, отсчитывать удары сердца. Ужасно, да? Но тогда я настолько потеряла голову, что собственный журнал встал на второе место. А дальше все было разыграно как по нотам: бумаги, подтверждающие его подпольную деятельность, оказались у меня. Он принес их сам, случайно ‘перепутав’ папки. Максимка явился ко мне через сутки. Неряшливый, с темными кругами под глазами. Он был жалок. Ничего не осталось от его былого лоска, но, черт возьми, я по-прежнему хотела его. Презирала, но не могла ничего поделать с собственными чувствами. Тот разговор навсегда останется в моей памяти…