Одетта спрыгнула с коня, и паренек из числа помощников конюха, должно быть, дожидавшийся ее приезда, подошел к Сноуболу.
Потрепав его по челке, он произнес:
— Добрый день, мисс!
— День добрый, Джон. Мисс Пенелопа дома?
— Сдается мне, она в своих комнатах, — бросил Джон, поспешно уводя Сноубола к конюшням.
Одетта взбежала по лестнице.
Дверь была открыта.
В холле она никого не обнаружила, что ее нисколько не удивило.
Обычно в это время Бейтмен, дворецкий Валмеров, занят уборкой столов после завтрака.
Да она и не нуждалась в том, чтобы о ее приезде докладывали.
Ей хорошо был знаком путь в гостиную, расположенную на втором этаже.
Прежде она служила Пенелопе классной комнатой.
Но теперь девочка выросла, и классную комнату возвели в ранг гостиной.
Одетта вошла.
Как всегда, Пенелопа, уже ждала ее.
В платье, которое Одетта особенно не любила на ней, подруга выглядела приземистой и грузной.
Оно абсолютно не шло к ее темным волосам и чуть желтоватому цвету лица.
И если бы дело было только в цвете!
Платье подчеркивало ее небольшой рост и полноту, что противоречило нынешней моде.
Однако Пенелопу сейчас волновал лишь приезд Одетты.
Поэтому, как только открылась дверь в гостиную, она вскочила и воскликнула:
— Я высматривала тебя из окна! Должно быть, ты подъехала, когда я была еще внизу.
— Ты же знаешь, как медлителен Сноубол! — улыбнулась Одетта.
— Ну наконец ты здесь! — удовлетворенно вздохнула Пенелопа. — Мне надо сообщить тебе что-то ужасно важное.
Одетта удивленно посмотрела на подругу.
Еще вчера ничего из ряда вон выходящего в Холле не произошло.
— Что случилось? — спросила она.
— Мы едем в Париж!
— В Париж? — изумилась Одетта. — Как интересно! Когда же?
— По просьбе премьер-министра папа примет участие в какой-то конференции или в чем-то подобном, и мы с мачехой поедем вместе с ним.
— Это самая замечательная новость, какую мне доводилось когда-либо слышать! — молвила Одетта. — До чего же тебе повезло!
Неожиданно Пенелопа отвернулась и угрюмо произнесла:
— У меня нет никакого желания ехать туда.
— Нет желания ехать? — эхом повторила Одетта. — Ты это серьезно говоришь?
Пенелопа взглянула на дверь — хорошо ли она закрыта.
Затем подошла к окну, где стоял диван.
— Иди сюда и сядь возле меня, — попросила она. — Я хочу тебе что-то сказать.
Одетта была ошеломлена тоном девушки.
Тем не менее она направилась к дивану с завораживающей грацией, которой так не хватало Пенелопе, и села на мягкую подушку, вопросительно уставясь на подругу.
Потянула за ленты, завязанные под подбородком, и сняла с головы капор из простой соломки.
Солнечный свет тотчас заиграл бликами на ее золотистой головке.
Девушки являли собой полную противоположность.
В отличие от Пенелопы Одетта Чарлвуд была высокая, тоненькая, изящная; милое личико соответствовало ее характеру.
Ее сияющие серые глаза красноречиво говорили о том, что девушка принадлежит к разряду мечтательниц и большую часть времени живет в выдуманном ею мире.
Однако ямочки на щеках, возникавшие всякий раз, как она смеялась, придавали ее лицу озорное выражение, от чего она становилась еще привлекательнее.
Но, когда она задавала вопросы подруге, голос и глаза ее оставались совершенно серьезными.
— Что ты скрываешь от меня, Пенелопа? Я поверить не могу, будто ты не хочешь ехать в Париж.
Девушка вновь взглянула через плечо на дверь, словно опасаясь, что ее кто-нибудь может услышать.
— Я собиралась тебе рассказать об этом… — произнесла она, — рано или… поздно. Дело в том, Одетта, что я… влюблена!
Одетта замерла.
— Влюблена? В кого же?
Она лихорадочно перебирала в уме всех мужчин, которые бывали в Холле, пытаясь отгадать, кому Пенелопа могла бы вверить свое сердце.
Валмеры довольно часто принимали у себя гостей, так как леди Валмер обожала светские развлечения.
Ей хотелось бы проводить больше времени в Лондоне, но муж ставил перед ней определенные рамки.
Одетта, подолгу находившаяся в усадебном доме, не могла не заметить, что множество элегантных мужчин, которые здесь бывали, все как один ухаживали за мачехой Пенелопы.
Не было случая, чтобы кто-нибудь из них обратил хотя бы минимум внимания на падчерицу.
К тому же, насколько ей было известно, холостяков среди них не имелось.