Да! Это действенный метод против трех лбов, у которых на счету не один привод в милицию.
– Эй, очнись, болящий, к тебе девушка пришла, заявила баба Маня, заглядывая в палату.
Двух дней хватило на то, чтобы между Толиком и нянечкой установились теплые отношения. Он не помнил своих бабушек, а нянечка сообщила ему; что всегда мечтала о таком внуке – разве это не повод для взаимной симпатии?
– Пустить, что ли? – хитро прищурившись, спросила старушка.
– Не нужно, – ответил Толик.
– Что так? Поссорились?
Толик промолчал. Если Вика войдет в эту палату, она уже не уйдет по собственной воле. А он не хотел ни ее заботы, ни ее упреков.
– Баба Маня, скажи ей, что я только что уснул.
– И чего вам парням надо? – Рассуждала баба Маня, неспешно двигаясь по палате. – Уж такая хорошенькая, так нервничает, – слушал Толик в пол уха. – Даже гвоздики тебе принесла.
– Гвоздики? – переспросил он, напрягаясь.
– Да. Три штуки. Белые такие, с красными прожилками. Ты куда это собрался, голубчик!? – встрепенулась баба Маня, укладывая его на кровать. – То лежит не поднять, а то вскочил, как ошпаренный.
– Пусть она придет! – взволнованно попросил он. Не бывает таких совпадений! Это Туся. Она здесь!
Дальше Толик боялся загадывать.
– Кто? – изумилась нянечка.
– Девушка. Пустите ее.
– А еще говорят, что у тебя с головой все в порядке. Ты же ничего не помнишь после этого сотрясения. То не пускайте, то пустите!– Баба Маня сокрушенно покачала головой. – Попрошу Инну Савельевну, чтобы еще раз тебя посмотрела; – сказала она тоном главврача.
– Хорошо. Я согласен. Только позовите ее, а то она уйдет. Вы ее не знаете!
– Иду, иду, – заволновалась нянечка, заметив отчаяние в его глазах. – Ты только так не нервничай. Никуда она не убежит, я ей сказала, чтобы сидела и ждала, пока я не вернусь. Послушная она у тебя, сразу видно.
– Баба Маня! – взревел Толик.
– Иду, иду!
Туся сидела на стуле в коридоре и теребила в руке белые гвоздики с красными прожилками по краям нежных лепестков. Она купила цветы, поддавшись безотчетному порыву.
Несколько месяцев назад Туся совершила огромную глупость. Она наглоталась таблеток и оказалась в больнице. Тогда она думала, что виной всему ее несчастливая любовь к Егору Тарасову: Но спустя некоторое время разобралась, что на этот безрассудный шаг ее толкнуло совсем иное: именно тогда мама погрузилась в работу, забыв о ее существовании, отец перестал звонить и приходить, В довершении ко всему Туся поссорилась с Лизой, единственной подругой, больше, чем подругой! В общем, все пошло наперекосяк! И Туся решила: а зачем жить, если ты никому не нужна?
Первым, кто поддержал ее в эти трудные минуты, был Толик. Он прибежал к ней в больницу, принес цветы, а она, дура, решила, что букет от раскаявшегося Тарасова. Бросилась писать ему записку с благодарностью. Даже попросила Лизу, с которой помирилась, поработать для нее почтальоном. И опять Толик выручил ее, вовремя отобрав глупую записку у своего бывшего приятеля.
Туся покачала головой. Как недавно все это было, а кажется, что прошла тысяча лет. Не стоил Егор этих рек слез, ни единой слезинки ее не заслужил! А вот Толик! Когда Туся узнала, что он в больнице, она испугалась, что сейчас умрет, и он так и не–узнает, что она любит его.
В конце коридора показалась полная пожилая нянечка. Она спешила к Тусе, смешно переваливаясь. – Беги скорее, он в пятой палате! – выкрикнула она, запыхавшись.
Туся вскочила со стула и побежала! В голове вертелась мысль, что Толику плохо, иначе зачем кричать: «Беги скорее!»
Туся распахнула дверь. Толик лежал на кровати и улыбался. Туся мгновенно успокоилась. Только змея опять выпустила жало: он ждал не тебя! Но Туся не обратила внимания на этот укол, главное, что капитан вполне бодр, если не телом, то, по крайней мере, духом.
– Я только сегодня узнала, – сказала она, делая несколько шагов к нему.
– От кого? – спросил Толик.
Странно. Они даже не поздоровались, удивилась Туся, начали разговор так, как будто она минуту назад вышла из комнаты и вернулась, чтобы сообщить ему какую-то новость.
– Макс Орлов сказал.
Они замолчали, глядя друг на друга.
– Цветы – мне? – спросил Толик.
– Ой, да!
- Тогда поставь их в вазу, пожалуйста.
Туся нашла вазу на подоконнике, налила воды. – Куда их поставить, может быть, возле окна?
– Нет, здесь, на тумбочке.
Туся сделала так, как он просил. Она расправила букет, подвинула его поближе, потом снова передвинула на середину тумбочки, отставив бутылку кока-колы В сторону. Больше она не могла не замечать его синяков, припухшей губы, повязки на груди.
– Сильно болит? – спросила она, дотронувшись до его плеча.
– Не очень. Знаешь, мне за время игры в баскетбол стал известен один проверенный метод борьбы с болью.
– Какой?
– Чем меньше о болячках вспоминаешь, тем меньше болит.
Он повернул голову, его подбородок коснулся ее руки. Тусю словно обожгло, она убрала руку – Капитан вроде бы не заметил ее смущения.
– Ты не думай, я скоро уйду, – торопливо заговорила она, сбиваясь, путаясь в словах. – Ты, наверное, Вику ждал… Просто, когда я. узнала, что ты в больнице, я не смогла… я думала, что умру…
Ну вот, она все сказала, теперь можно и уходить.
Тем более, что и Толик молчит и только как-то странно смотрит на нее.
– Наклонись ко мне, – внезапно попросил он. Туся нагнулась, она уже ничего не соображала, голова была будто в тумане. Наверное, он хочет ее о чем-то попросить?
Толик обхватил ее рукой за шею, притянул к себе и крепко поцеловал в губы. Сердце Туси пропустило удар, а потом забилось в сумасшедшем ритме.
- У меня с Викой все кончено, давно, в день финала, – прошептал он, отпуская ее.
Туся в изнеможении присела на кровать рядом с ним. Внутри у нее что-то начало предательски подрагивать.
– А у нас? – тревожно спросила она.
– У нас все только начинается, – ослепительно улыбнулся Толик и ласково сжал ее пальцы в своей руке.
– Завтра придешь? – спросил Толик спустя час.
Баба Маня уже пару раз заглянула к ним, намекая, что пора и честь знать.
– Конечно, приду.
– Во сколько?
– Часов в пять. Утром мне нужно быть на студии, – оправдывалась Туся, проводя рукой по волосам Толика.
Ей все время хотелось к нему прикасаться. И было заметно, что ему это нравится.
– Туся! – Толик прижал ее руку к груди, там, где билось его сердце. – Я теперь тебя никуда не отпущу, – сказал он серьезно. – Ты понимаешь, это навсегда.
– Навсегда. Как это здорово звучит. В этом есть что-то надежное, вечное. – Она улыбнулась ему, и тревога из его янтарных глаз исчезла. – Поправляйся, капитан, ведь скоро твой выпускной вечер.
– Теперь я быстро пойду на поправку, – заверил Толик. – У меня появился отличный стимул.
– Какой?
– Вот какой!
Туся вдруг оказалась в объятиях Толика, и они оба замерли в долгом, нежном поцелуе.
Дипломатичное покашливание заставило их отскочить друг от друга. Толик, тяжело дыша, откинулся на подушку, а Туся обернулась, поправляя растрепавшиеся локоны. Она была уверена, что к ним опять зашла баба Маня, но в дверях стояла мама Толика.
– Здравствуйте, – выдохнула Туся, чувствуя, как ее щеки заливает предательский румянец.
– Здравствуй, Наташа. Проведать пришла нашего героя? Вот и молодец! – Мама Толика вела себя так, будто ничего такого не видела. Она прошла в палату, поставила на стул сумку, принялась доставать из нее какие-то пакеты и баночки. – Я уж звонить тебе собиралась. А то он скис совсем.
– Мама!
– Вот именно, мама! А мамы на то и мамы, что бы все замечать, – мама обернулась через плечо, иногда…
Туся переглянулась с Толиком, он подмигнул ей, мол, не дрейф, прорвемся! Туся прикрыла ладошкой рот, чтобы не рассмеяться. Настроение у нее было просто отличное!
11