Совершенно некстати на ум пришел Толик Сюсюка, которого Туся не видела целую неделю: куда это пропал ее верный паж, исправивший свою шепелявящую речь с помощью гипноза? Нужно будет непременно позвонить вечером капитану, а сейчас у нее нет ни одной свободной секунды.
Убедившись, что выглядит как звезда, Туся отправилась в Останкино.
– Ну что же ты, греза моя? Опаздываешь! – укорил помощник режиссера, открывая перед ней стеклянную дверь.
Туся засеменила за ним к стойке охранника, заставленной мониторами.
– Это что, дань моде? – бросил он через плечо.
– Нет, просто пробки кругом, – объяснила Туся.
– Как твое полное имя?
– Наталья Александровна Крылова, – ответила она, доставая свидетельство о рождении.
- А почему Туся.
– Сократили, – объяснила она и добавила: – Мне нравится.
– Мне тоже, греза моя, – улыбнулся помреж.
Он подписал пропуск, сказал охраннику: «Это со мной, на пятый этаж», – и заторопился к лифту.
Боже! Вот это темп! Пылесос «LG», которому не страшен никакой смерч! Туся не успела оглянуться, как оказалась в большом помещении, где таких «грез», как она, набралось аж девять штук.
Их заставили пройтись по очереди, потом дали прочитать текст. К моменту заполнения анкеты претенденток осталось три, Туся среди них. Затем режиссер решил побеседовать с каждой из них с глазу на глаз.
Первой пошла высокая брюнетка в вельветовых джинсах клеш. Она вышла минут через пять, поджав губы. Бросив насмешливо-негодующий взгляд на притихших девчонок, брюнетка громко хлопнула дверью.
Настала очередь Туси. Ей безумно хотелось сняться в рекламе. Причин было несколько: во-первых, реклама – это первый шаг в кино, во-вторых, рекламу эту будут крутить по всем каналам, и вся Москва; включая и знакомых, будет любоваться ею. В-третьих… в-третьих она не успела придумать, потому что услышала неожиданный вопрос:
– Наташа, ты любишь фрукты?
– Фрукты? – переспросила она в недоумении. - Ну да, люблю. Апельсины, киви, клубнику…
– А бананы?
– Тоже люблю, – ответила Туся, глядя на странную парочку округленными от изумления глазами.
– Нет, ты видишь! – воскликнул Казимир Иванович.
– Замечательно! Просто замечательно! – расцвел молодой энергичный режиссер, улыбаясь своему помощнику.
– А я что говорил, – поддакнул тот, незаметно подмигивая Тусе.
Туся решила не спорить: если они, профессионалы своего дела, считают, что любить бананы – это замечательно, почему бы не согласиться с ними. Вот только что может быть общего между ее любовью к бананам и рекламой? Вскоре она получила ответ на этот мучительный вопрос.
Ей предложили роль… банана в рекламе банановою сока фирмы «Рич». Выглядело это так: яблоко, апельсин, ананас, киви, манго и другие фрукты спорят между собой, кто из них полезнее и вкуснее. А Туся (то бишь банан) лежит себе в вазе и помалкивает, только ножкой отбивает такт какой-то песенки. На глазах у нее солнечные очки, в ушах наушники от плеера. Фрукты начинают возмущаться, спорить, потом обращаются к банану с требованием рассудить их. И вот тут наступает звездный час Туси. Какие могут быть вопросы и сомнения, когда на земле существуют бананы!
Вот для чего понадобился ее изумленно-недоуменый взгляд из-под зеркальных очков. Ну а дальше голос за кадром бодро и умело рекламирует натуральный сок без красителей и консервантов.
Как и обещала, Туся сразу же отправилась к Лизе, чтобы рассказать ей о своем первом киношном опыте.
Увидев Тусю, Рыжик просто сошел с ума от радости. Его хвост принялся ритмично выбивать дробь: «погладь меня, погладь меня, погладь меня». Туся нагнулась, чтобы потрепать избалованного перса. Кот тут же решил, что с ним заигрывают, и повалился на спину, задрав лапы. Лиза быстро привела его в чувства, подхватывая с пола.
– Все, все, иди гуляй! – приказала она, отправляя Рыжика к Антону в комнату. – Не даст спокойно поговорить.
Лиза была на редкость терпеливой особой. Туся видела, как ей хочется расспросить ее, но она сдерживала себя, теребя пальцы и покусывая нижнюю губу от возбуждения. Туся помучила немного подругу, просто так, без всякой задней мысли, а потом ее речь полилась бурным потоком, который невозможно было остановить.
– Внешность обманчива, – заключила Туся свой рассказ, наблюдая, как подруга чуть не умирает от смеха. – Хотя нет, только такому Понтию и придет в голову засунуть меня в банановую кожуру!
– Откажешься? – сквозь слезы спросила Лиза.
- Ты что! – взвилась Туся. – Для настоящего актера не существует незначительных ролей. Между прочим, Элизабет Тейлор получила своего первого «Оскара» за фильм «Баттерфилд, восемь», который обозвала дерьмом!
– Убедила, убедила, – сказала Лиза. – А когда маме скажешь?
– А зачем? Пусть уж сразу увидит меня в банановом обличии на экране. А то начнет охать и ахать: «Туся! Опять! Когда же ты поумнеешь?!» – Туся очень похоже скопировала интонацию Инны Дмитриевны.
Подруги переглянулись, рассмеялись и хохоча повалились на диван.
– Мы себе жизнь продлили лет на тридцать, – сообщила Лиза, отдышавшись.
– Это точно. – Туся откинулась на спинку дивана и посмотрела на Лизу. – Представляешь, я уже примеряла на себя роль этакой знойной красавицы. Мне грезились презентации; цветы и море поклонников, которым я милостиво улыбаюсь с экрана, а тут:
Пейте соков натуральных
Укрепляет грудь и плеч.
– Ой, не могу! – Лиза прикрыла рот, чтобы сдержать новый приступ смеха. – Слушай, может мне написать об этом замечательном кастинге рассказ? Все еще улыбаясь, она потянулась за журналом, лежавшим в аккуратной стопке. – Вот, смотри. В молодежном журнале объявлен конкурс на лучший рассказ о первом чувстве. Участие в нем могут принять все желающие от шестнадцати до двадцати трех лет.
– Дай-ка сюда, – Туся выхватила У Лизы журнал и прочитала заметку. – Конкурс на лучший рассказ продлится до-конца июня. О! Премия в триста долларов, недурственно, – заметила она и взглянула на Лизу. – Так тут же черным по белому сказано: «О любви!» Где же здесь любовь? Уж не любовь ли компании к банановому соку ты собираешься воспевать?
– Глупая. Это просто толчок, идея, та, что лежит на поверхности, а события, начинка, могут быть различные, как у праздничного торта.
– Но здесь же написано с шестнадцати лет?
– Ну и что. Шестнадцатый год это почти что шестнадцать, – возразила Лиза.
– Правильно. Дашь почитать, когда напишешь? - загорелась Туся.
– Конечно. Ты будешь моим первым критиком, - пообещала Лиза, зардевшись.
Туся видела, что мысль написать рассказ не покидала Лизу с той минуты, как она упомянула об этом. Когда она собралась уходить домой, подруга не стала ее задерживать. Тусе пришлось дважды напомнить ей, что завтра в двенадцать они идут болеть за баскетбольную сборную.
Сегодня была пятница, и мама обещала освободиться пораньше. Туся открыла дверь ключом и сразу же поняла, что мама в кои-то веки выполнила свое обещание. В квартире пел Рикки Мартин – пуэрториканский соловей, под чьи колдовские трели сходили с ума девушки по всему миру, а женский хрипловатый голос подпевал ему из глубины кухни.
– Привет, – сказала Туся, опираясь о косяк двери.
– Привет, дочь, – отозвалась мама, переставая петь. – Хочешь перекусить?
– Нет, я у Лизы только что клубнику ела.
– Вот и чудненько.
Тусе в последнее время редко доводилось наблюдать маму в таком прекрасном настроении. Она летала по кухне, словно неутомимая пчелка. От ее мелькания у Туси даже голова закружилась.
– Мам, ты что так суетишься?
– Нас пригласили на дачу на эти выходные. – Она взглянула на часы и снова принялась набивать сумку деликатесами, выгружаемыми из холодильника.
Мамина близкая подруга купила прекрасный дом на берегу Клязьмы. Деликатесов было много: любимый сыр с плесенью (как же без него!), копченый сом, креветки, мидии в соусе, оливки, бекон, минералка и сок, море сока. Сок! Туся чуть не рассмеялась. Реклама – двигатель торговли!