Она уставилась на него растерянным взглядом. Вместо пояснения Харлан коснулся пальцем уголка ее рта — он был вымазан кремом. Лиза потупилась, ожидая от него лекции на тему калорий и прочего, увещеваний, сожалений и презрения.
Вместо этого Харлан стер пятнышко крема с ее кожи и обезоруживающе улыбнулся.
Лунный свет заливал пустынную палубу, которая целиком была в их распоряжении. Остальные пассажиры были внизу, в столовой. Лиза уже привыкла к соленому дыханию моря и легкой вибрации корабля. Бесконечный водный простор больше не страшил ее. Ярко освещенный лайнер отбрасывал на мелкие волны полосы света из иллюминаторов. Лиза и Харлан прогуливались в молчании, их неясные отражения в оконных стеклах следовали за ними. Дойдя до поворота, они остановились у полированных перил, глядя вниз, на грузовую палубу, на которой были уложены в огромные бухты толстенные канаты, а сами грузы прикрыты от непогоды парусиной.
Харлан повернулся к Лизе:
— Как насчет того, чтобы перекусить чего-нибудь, а потом побеседовать?
Лиза посмотрела на него с совершенно невинным видом.
— О чем вы хотите поговорить?
Он наклонил голову, и Лиза инстинктивно закрыла глаза, когда он поцеловал ее. Быстро, легко и чудесно — так, как она и представляла себе. Она так и не открыла глаз, когда Харлан оторвался от ее губ.
— Не мог удержаться, потому что очень люблю шоколад, которым измазаны ваши губы.
Его голос был низким и мощным, как двигатель корабля, и когда она взглянула на него из-под ресниц, в ее взгляде был явный призыв. И Харлан откликнулся на него.
Лиза ждала этого поцелуя, открылась ему навстречу, и он оправдал ее ожидания. Лиза испытала все те сладостные ощущения, о которых не раз читала в любовных романах и которые надеялась испытать вместе с Чаком. Горячее пламя желания, восторженное до дрожи постижение чего-то нового и пугающе соблазнительного. Она хотела прижаться к нему, удержать его, слиться с ним в единое целое — если бы она могла это сделать. Если уж Харлан мог потрясти ее до самого основания одним лишь поцелуем, то что будет, когда он доведет эту страсть до завершения? От волнения Лиза затрепетала. Но когда она теснее прижалась к нему и положила руки на твердые сильные плечи, он неожиданно отстранился. Харлан тяжело вздохнул и этот звук сказал ей многое. Сила его тела, исходящая от него страсть поразили ее, и она с радостью подчинилась бы ему, стоило ему только захотеть.
С тяжким вздохом он коснулся лбом ее лба и прошептал:
— Человек за бортом.
Лиза не поняла его слов и не зная, как выйти из этого положения, спросила:
— Наверное, наступил мой черед рассказать историю своей жизни?
Ее вопрос вызвал у него горькую усмешку, и он едва поборол дрожь желания.
— Прелесть моя, человек за бортом — это я. А ты топишь меня. Отпусти, пока мы оба не пошли ко дну.
Лиза убрала руки и выпрямилась. Положение было неловким, но Харлан неожиданно улыбнулся, и дразнящий свет снова зажегся в его глазах. Лиза ответила слабой благодарной улыбкой, потому что знала, как близко подошла к краю и чего ему стоило сдержаться в подобной ситуации.
— Эй, — сказал он со своим приятным выговором. — Поскольку ноги вот-вот откажутся мне служить, почему бы нам не сесть, а ты расскажешь о себе.
Это было определенно безопасней, чем стоять у поручней. Он взял ее под локоть и увлек через всю открытую палубу туда, где были расставлены ровными рядами шезлонги. Не заботясь о том, что будет с ее лучшим платьем, Лиза откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Морской воздух холодил ее кожу. Лиза впитывала его запах, смешанный с ароматом одеколона, — своеобразное и довольно приятное сочетание. Вкус его поцелуев еще был жив на ее губах — и это было куда слаще шоколада.
Он упорно смотрел на нее, не отрывая взгляда. Интересно, последует ли отпор, если он даст волю импульсивному желанию и попытается овладеть ею? Место было не самым подходящим для интимных похождений, но необходимость часто не оставляет времени и желания судить о том, какое окружение подходящее, а какое — нет. В конце концов, Харлан призвал на помощь свое благоразумие, сел в соседнее кресло и откинулся в нем, совершенно расслабившись. Он сделал над собой усилие, чтобы подавить телесное желание.
— Почему ты обратилась в нашу фирму?
Лиза взглянула на него несколько удивленно.
— Ты что, затеял деловой опрос?
— Я бы назвал это скорее личной заинтересованностью.
Лизе понравились эти слова. И неожиданно она обнаружила, что не может найти рационального ответа.
— Время от времени я начинала следовать какой-нибудь диете. Я съела столько грейпфрутов, что они мне опротивели на всю жизнь. Я поглотила столько риса, сколько средняя китайская семья съедает за всю жизнь. Я испробовала чудесные таблетки, от которых, как мне было обещано, мои лишние фунты должны были испариться, пока я сплю, — самый привлекательный метод. Я голодала по всевозможным программам. В первый день ешь два хот-дога, на другой — три яйца, на третий — два банана. Я перепробовала разнообразные системы питания — с высоким содержанием карбогидрата и низким протеинов, и наоборот. Я следовала предписаниям, от которых чувствовала себя как во время ядерного взрыва. Я покупала упаковки с едой, которые мой кот пытался закопать, и пила всякую дрянь. И все, что я смогла потерять, — так это самоуважение и деньги. А мои фунты так и остались при мне.
— А почему сработало на этот раз?
— Я просто дошла до такого рубежа, что ничего больше не могла предпринять. И это было к лучшему. Было куда мучительней не делать ничего, чем предпринять какое-нибудь действие. Я растратила свою жизнь на идиотские цели. И я поняла, что мне нужно кардинально измениться.
— А что заставило тебя решиться на это?
— Ты спрашиваешь просто потому, что тебе необходимо знать все тонкости моей психологии для своей будущей работы?
Его пальцы коснулись ее руки. И в ее голове завертелись другие вопросы, которые возникали при каждом легком прикосновении к коже, ставшей вдруг очень чувствительной. Вопросы вроде такого — а как далеко зайдут эти прикосновения?
— Я лишилась работы по рекламе, которая была для меня очень важна. Я была достаточно наивна, чтобы думать, будто умения и хорошей подготовки хватит, чтобы компенсировать то, что я не могу положить ногу на ногу, не думая, как ужасно это выглядит. Наверное, это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.
А еще был Чак, но Лиза не думала, что Харлану будет интересно услышать об этой причине.
— Так ты решила переменить себя ради работы?
Это был вроде бы безобидный вопрос, но за ним крылось нечто большее. Что причина, вызвавшая ее желание измениться, была так же важна, как и сама перемена. Может быть, даже более важна. Сложности, которые скрывались за этим, были таковы, что могли испортить ее достижения. А Харлан хотел, чтобы она достигла успеха. Он хотел этого, и еще хотел, чтобы Лиза была для него больше, чем просто приятным воспоминанием об этом круизе.
— Да. И я этого достигла. Потеря веса изменила все.
Он изучал ее, его взгляд был холодным и проницательным. Так ли? На самом ли деле? Или потеря веса изменила только то, что было на поверхности? Харлан терялся в догадках, но не спросил этого, потому что неожиданно ее рука пошевелилась под его ладонью, и ее пальцы потихоньку сплелись с его. Все профессиональные мысли вылетели из его головы, и волна желания затопила тело.
— Это был мой шанс показать, на что я способна. И это дало мне имидж, который нужен был, чтобы я могла преуспевать в своей деятельности, и приобщение к вещам, о которых я мечтала. Это заставило людей смотреть на меня по-другому.
Но это все было внешнее, вызванное стремлением удовлетворить других, а не себя. Разве она не понимала этого? Он уже хотел как-нибудь тактично объяснить это, когда Лиза посмотрела на него своими серыми глазами и призналась:
— Это из-за тебя я изменилась, Харлан. Слушала твой голос каждый день. То, о чем ты говорил в своих записях, заставило меня держаться, когда я уже готова была снова опустить руки. Ты постоянно заставлял меня сосредоточиться на моей цели, как будто ты был рядом со мной, чтобы дать мне еще один лишний толчок. Я сделала это из-за тебя.