Они миновали порт и стали подниматься на гору, собираясь посмотреть знаменитый замок Синей Бороды. От него осталось только центральное укрепление, остальная территория была застроена роскошными отелями. В затененном дворике Тедди поставил Лизу позировать возле фонтана с нимфами, на фоне сверкающего водопада брызг. Потом они пошли на Мафрли-хилл, пиратский дозорный пост над гаванью и заливом Магенс. Там они оставались достаточно долго, чтобы Лиза смогла отдохнуть на той самой огромной скамье, на которой сэр Френсис Дрейк сидел, любуясь переливами синего цвета на морских волнах. Конечно, в его время по ним не плавали круизные лайнеры, но ощущение невероятных приключений, происходивших здесь много лет назад, по-прежнему будоражило воображение.
Экскурсия оказалась интересной. Это было бы приятно, если бы Лиза была одной из радостных туристов, которые наслаждались отпуском. Горячий воздух напоен ароматами цветов и вечным запахом моря. Виды окружающей природы, берущие за душу и пробуждающие ощущение давно минувших времен и романов, незабываемы. Большинство людей в их туристической группе составляли пары, но внимание Лизы привлекли молодожены. Она пыталась не замечать их выразительных жестов — сплетенных рук, долгих взглядов, обещающих улыбок, но все время поглядывала в их сторону, потому что и она хотела того же самого. Лиза могла сколько угодно твердить себе, что у нее есть все, чего она желала. Она сделала карьеру, которой была горда, она отправилась в интересное путешествие, у нее было прекрасное новое тело, но эти любовные прикосновения друг к другу двух незнакомых людей заставляли ее задуматься над тем, как пусты все ее достижения.
С потерей лишних девяноста фунтов все переменится, так она полагала. И теперь она ждала большой любви, которой еще не было в ее жизни. Нашла же она смятение и одиночество и не понимала причины этого. Вместо того чтобы исчезнуть, ее сомнения в себе все росли. Измышления Чака насчет ее успехов в работе пробудили чувство неуверенности, которое она не могла не принимать во внимание.
Она была рекламной моделью для «Все для вас». Она не была примером успеха, она потерпела полное крушение. Год назад она была толстой и несчастной, но по крайней мере, не казалась самой себе чужой. По крайней мере, Лиза не ломала себе голову над тем, была ли она обязана своим продвижением своему таланту или просто внешней привлекательности. Может быть, подобное не смутило бы Чака, и он использовал бы свою улыбку, чтобы добиться того, чего хочет, но это было не для нее. Потому что Лиза в первую очередь считала себя цельной личностью, обладающей не только стройными ножками, круглой попкой и упругой грудью, но и умом, способностями и неплохими деловыми качествами. Лизе казалось, что именно им, а не смазливой внешности, она обязана своими успехами в карьере. Так она думала до тех пор, пока слова Чака не поселили в ее душе сомнений. Когда же она позировала для Мо и Тедди, она представляла лживый образ, это была вовсе не Лиза Рейнольдс. Никто не интересовался ею как таковой. Джейсон Макгуайр смотрел на нее как на привлекательную приманку. Чак предпочел более сговорчивых. А Харлан рассматривал се как историю успеха, которую он мог толкнуть миллионам других одиноких, несчастных людей, чтобы они увидели чудо и захотели изменить свою жизнь.
Она сделала большую ошибку, поверив в то, что ее упорный труд сделал ей карьеру. Она ошиблась, мечтая, что может наконец познать любовь с человеком вроде Чака Уэбба, веря в рекламируемое «Все для вас» исполнение желаний, пожелав, чтобы Харлан Джеймсон выбрал ее, — когда рядом с ним есть его бывшая жена — красивая, умная, энергичная, цепкая.
9
— Эй, Лиза, ты готова?
Она могла оставить без внимания стук в дверь, но звук этого голоса вывел ее из оцепенения. Лиза открыла дверь и увидела сияющего улыбкой Харлана.
— Пойдем, девочка. Уменя там куча народу, которые жаждут услышать, что их чеки будут хорошо принимать в следующем году.
Тут он увидел, что Лиза все еще одета в просторный купальный халат, который он надел на нее в день съемок в бассейне. Морщина прорезала его лоб.
— С тобой все в порядке? Мо сказал мне, что ты отложила послеобеденные съемки. Ты так устала после экскурсии по берегу?
Лиза героически улыбнулась.
— Нет, со мной все в порядке. Просто продолжайте без меня, о'кей?
— Нет, не о'кей. И с тобой тоже что-то неладно. — Харлан уперся ладонью в дверь, не затем, чтобы пройти, а чтобы не дать ей закрыться. — Расскажи мне, Лиза.
— Не сейчас, Харлан, — в голосе ее было скрыто слишком много. — Кроме того, ваши люди ждут вас.
— Пусть себе ждут. Им не помешает научиться терпению. Кроме того, ты тоже из числа моих людей.
Это было приятно, но не совсем верно. Эмоции взметнулись водоворотом, и у нее перехватило горло. Лиза испугалась, что сейчас расплачется.
— Нет, это не так.
— Ну, хорошо, пусть ты будешь человеком, о котором я забочусь, — согласился он. — И я не уйду, так что лучше разреши мне войти. Только подумай — ты будешь виновата в том, что все эти люди остались голодными.
Дверь открылась, Харлан быстро вошел и тут же закрыл ее за собой. Он осматривал каюту, а Лиза стояла у окна, мрачно глядя на море, плескавшееся вокруг. Он заметил вечернее платье, все еще запакованное в пластик. Лиза выглядела так, как будто долго плакала. Но никаких следов шоколада, так что ситуация, кажется, была небезнадежна. Лиза явно собиралась вечером выйти в свет, об этом свидетельствовали ее прическа и макияж, но что-то побудило ее бросить приготовления и не одеваться. И он хотел знать, что было тому причиной.
— Как прошли съемки в Сент-Томасе?
Он подошел к ней и прислонился к шкафу. Отсюда ему были видны отражения ее напряженной спины и свое собственное, отраженное в зеркальной спинке кровати у противоположной стены.
— Разве Тедди тебе не сказал?
— Он сказал, что снимки получились чудесные. Я спрашиваю, как прошли съемки?
— Они прошли чудесно.
— Чудесно, — повторил он и прикусил губу. — Почему же ты отменила съемки у Мо?
— Беспокоишься, как бы я не сорвала ваше расписание?
Харлан не распознал в ее вопросе скрытого смысла, услышал только усталость и смятение, таящиеся в нем.
— Ничего не выбито на камне…
— Кроме твоих амбиций.
Наступило молчание, потом он мягко сказал:
— Ты не станешь…
— Прости. Я имела в виду…
— Не торопись с выводами, Лиза. Я не думаю, что ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы так говорить. Итак, что ты собиралась сказать мне?
— Все вокруг не так. Неправильно.
— Ну ладно. По-моему, ты действительно нуждаешься в передышке.
Лиза отошла от окна неровными шагами. Ее руки были судорожно сжаты.
— Я отменила работу с Мо потому, что я просто не могу больше притворяться.
— Притворяться? В чем это заключается?
Харлан смотрел на нее в упор, пытаясь прочесть по ее глазам то, чего она ему не сказала. Он увидел страх и угнетенность. И тоску.
— В том, что я нахожусь здесь. Что меня превращают в эталон, который ставят в пример всем остальным.
— Ты хочешь сказать, что со мной что-то не так?
Он выговорил это с такой горячностью, что она улыбнулась. Скупо, но улыбнулась. Ее переживания были слишком тяжкими, чтобы разрешить их при помощи провокационного юмора Харлана.
— Нет. Это со мной не так. То, что я здесь, то, что делаю…
Харлан посмотрел на часы.
— У меня сейчас мало времени для такого важного разговора. Я не сделал ошибки, выбрав тебя. Ты — именно то, что нужно для нашей кампании. На самом деле ты идеально подходишь для этой цели. Я надеюсь убедить тебя в этом после обеда. — Он взял платье, валявшееся на кровати, и разорвал упаковку. Затем сорвал этикетку, подумав, что только суровостью можно преодолеть это состояние Лизы. — Одевайся. Нас ждут.