Лиза сидела у себя в кабинете, разглядывая фотографию, на которой она была с Харланом на бортике бассейна на лайнере «Парадиз». Все, что ее окружало, было тем, за что она так долго боролась, делая карьеру. С фото на нее смотрела счастливая влюбленная женщина. «Найди способ совместить это», — сказала ей Мэгги. И Харлан ей предложил способ. За последний год он показал ей, как вернуть себе контроль над собственной жизнью, и сегодня утром, когда он распахнул перед ней дверь в будущее, она поняла, что ей нужно. Лиза помедлила у своего стола, перебирая увядшие цветы из присланного Тедди букета. Настало время перемен. Она не могла дать этим драгоценным воспоминаниям увянуть, вроде этого букета.
Сослуживцы Лизы собрались в салоне попить кофе и поболтать. Разговоры тут же умолкли, едва она вошла. Враждебность была не такой сильной, как в прошедшую неделю, но она была, и это задевало.
— Не вставайте, — спокойно сказала она. — Я просто прохожу мимо.
Она подошла к кофейнику и наполнила свою чашку. Потом она стала ее разглядывать. Эту чашку ей подарили коллеги при повышении. Надпись на белом боку гласила — «На память». Вместо того, чтобы поставить ее на место, Лиза выпила кофе и развернулась к своим сослуживцам. Чак смотрел на нее одним глазом. Второй заплыл, и вокруг разливалось пятно, грозившее к вечеру посинеть и превратиться в великолепный синяк. Кто-то ему хорошо врезал.
— Я хочу сказать вам, что я заметила за последние две недели.
Молчание. Все глаза были устремлены на нее. Она не ожидала, что так трудно будет прощаться. Дружеские чувства, которые связывали ее с сослуживицами, и уважение к коллегам-мужчинам заставили ее горло сжаться, и заговорить было невероятно трудно.
— Я собираюсь уйти. Пэтти, отметь, что меня не будет сегодня и, возможно, завтра. И, — сказала Лиза, шагнув по направлению к Чаку, — в следующий раз, когда кто-нибудь начнет распространять слухи о том, что я сплю с боссом, они не будут ложными. Я выхожу за него замуж.
Она посмотрела в побледневшее лицо Чака Уэбба и, вскинув голову, направилась к выходу.
Мэгги Джеймсон посмотрела на часы и опять стала ходить из стороны в сторону. Четыре сотни человек ждали в зале с украшенным золотой лепниной потолком, чтобы услышать, что им скажет Харлан. Это были люди, которые могут хорошо заплатить. Но Харлана не было.
Они торопливо пообедали вместе. Харлан был напряжен и необщителен, что было так на него непохоже. Когда он объявил, что идет играть в гольф, Мэгги засмеялась. Кроме всего прочего, площадка еще не была готова и играть было нельзя.
Он спокойно спросил, сколько у нее с собой денег. Мэгги насчитала что-то около шестисот долларов. Харлан взял их, сказав, что возьмет в банкомете еще сотни две — должны же найтись служащие, которые пустят его на поле. Больше Мэгги его не видела.
Меньше чем через десять минут зал, полный должностных лиц и телевизионщиков, начнет волноваться так же, как и она.
— Привет, Мэгги.
Она обернулась, облегченно вздохнув.
— Лиза, Харли с тобой?
— Нет, я одна.
— О Боже! Я убью этого человека! Я работаю месяцами, чтобы устроить все это, а он подводит меня в последнюю минуту. — Она сделала паузу. — А что ты здесь делаешь?
— Я была на собеседовании.
— А куда ты устраиваешься?
— В отдел продаж. Мы с Харланом обсудили это.
Мэгги от души обняла ее.
— Добро пожаловать на борт, — и снова начала расхаживать взад и вперед. — Ты можешь получить Харлана в свое распоряжение после того, как я разорву его на части.
Она развернулась к двери и резко остановилась.
— Я опоздал?
Мэгги взглянула на Харлана и застонала. Он был в свитере и пыльных туфлях для гольфа. Его раскрасневшееся от ветра лицо было усталым, и по нему гуляла усмешка.
— Осталось пять минут, и тебе лучше поторопиться, — коротко бросила Мэгги.
— Здесь оказались чертовски классные лунки. Снег, конечно, мешал, но я выдал великолепный бросок, и… — он прервался и замер, глядя ей за спину. Мэгги не обратила на это внимания. Она молила о чуде.
— Пол, Бетти, Джин, приведите его в презентабельный вид. Харли, стой смирно.
Харлан не мог двинуться. Он позволил Мэгги стащить с него пуловер и облачить его в белую рубашку и строгий пиджак. Она завязала ему галстук, борясь с желанием затянуть его петлей, пока другие причесывали его и приводили лицо в приемлемый вид. А он стоял, словно врос в пол, и не отрывал взгляда от Лизы.
— Туфли? Где его туфли? Нет? О Боже! Придется что-то придумать. Он может пройти на возвышение за занавесом. Никто и не увидит его ниже пояса. — Мэгги закончила возню с галстуком и расправила его. Потом посмотрела ему в лицо и едва не впала в панику. Он выглядел, как будто пребывал в коме. — Харли?
— Что?
— Ты готов?
— К чему? — Он непонимающе смотрел на неё.
— Харлан, твоя речь, телевидение, помнишь?
— О… ну конечно. Я готов.
Мэгги лихорадочно соображала, что тут можно сделать. Она не могла вытолкнуть его к четырем сотням человек и телекамерам, как куклу. Что-то надо было предпринять.
— Лиза, ради Бога, скажи этому человеку, что ты выйдешь за него замуж, прежде чем он обанкротится!
— Да, выйду, — ответила Лиза, совершенно растерявшись под взглядом его голубых глаз.
Она согласна! Харлан перевел дыхание, но Мэгги дергала его за руку:
— Идем, ты, дурень. Ты провалишь все и вернешься к себе в Оклахому пахать землю, а я потеряю свои деньги.
На секунду потеряв Лизу из виду, Харлан повернулся, чтобы уйти. Он слабо улыбнулся Мэгги и уставился на свой пиджак, как будто был удивлен тем фактом, что одет именно так.
— С тобой все будет в порядке, Харли?
Он погладил Мэгги по щеке.
— Уверен, что да. Я профессионал, помнишь об этом?
И он тут же переменился — глубоко вздохнул и стал похож на набирающий обороты мотор. Один из ассистентов уже махал рукой.
— Идите, мистер Джеймсон. Все готово.
Он закрыл глаза, замер на мгновение, потом шагнул вперед.
Аплодисменты грохнули в тот момент, когда подняли занавес. Харлан сидел на своем месте на сцене.
— Я Харлан Джеймсон, и в последующие три дня мы хорошо узнаем друг друга. Я — и четыреста моих друзей.
Аплодисменты раскатились под сводом зала. В стороне Мэгги и Лиза, схватившись за руки, затаили дыхание. Харлан начал говорить. Все три минуты он был источником энергии, заряжая ею все четыре сотни душ. И вдруг он остановился в середине фразы. Он пристально посмотрел поверх голов и вдруг кивнул.
— Дамы и господа! Простите меня, пожалуйста. Просто женщина, которую я люблю больше всего на свете, только что сказала, что выйдет за меня замуж, а я даже не поцеловал ее.
— Ну так давай, Харлан, — выкрикнул кто-то в заднем ряду.
Он широко улыбнулся.
— И лучше не один раз, а десять. Подождите-ка.
Харлан прошел через весь зал в своих туфлях для гольфа и Мэгги простонала:
— О Боже, все пропало!
Лиза оказалась в его объятиях, и ее ноги оторвались от пола на добрых шесть дюймов, когда Харлан целовал ее. После долгого, страстного диалога губ и взглядов Харлан вернул ее на место.
— Вот что ты получишь, дорогая. — Он указал на сочетание делового пиджака и спортивных туфель.
Она улыбнулась.
— Этого-то я и хочу.
— Я забыл спросить, любишь ли ты детей. Я из большой семьи, ты знаешь. Нас было шестеро. Мы составим расписание…
— Я люблю детей. Я люблю тебя. Но если ты не вернешься на свое место, ты не сможешь заплатить мне жалованье за первую неделю и оставишь наших детей без обувки.
Лиза подтолкнула его в сторону сцены, потом вдруг притянула к себе, чтобы еще раз поцеловать.
— Я люблю тебя, Харлан. А теперь иди!
Усмехаясь, Харлан вернулся к микрофонам. Он обвел взглядом лица, полные ожидания. И сказал с тягучим оклахомским произношением:
— А теперь — на чем я остановился?