Когда они танцевали, он подметил очень многое. И тот факт, что Лиза была сейчас с ним, не мог не радовать его. Ну а если Чак Уэбб недостаточно настойчив, чтобы удержать то, что имеет… ну, тем хуже для него!..
— Теперь вы знаете всю историю моих взлетов и падений. Превосходный пример гордыни, приводящей к краху.
— Но теперь с вами все в порядке, — мягко сказала она, отводя взгляд. В это не было ни жалости, ни уверенности своей правоте — «ты получил то, что заслужил» — просто вывод.
— Ну да, это так, и, как деликатно намекает Мэгги, у меня много денег.
— Я не имею в виду финансы, — быстро пояснила Лиза.
Они имела в виду его лично, и Харлан неожиданно смешался. Он не знал, как на это отреагировать. Лизу совершенно не интересовал его бизнес, она предпочла говорить о нем самом, словно его крупное состояние ничего не значило по сравнению с личностью самого Харлана.
— Я в порядке.
— Это я к тому, что перенести сердечный приступ в таком молодом возрасте… Это, должно быть, ужасно.
— Я полагаю, что это была попытка Господа привлечь к себе мое внимание. Я совершенно не думал о Боге до тех пор. Я, может быть, и имею весьма узкий кругозор, но я не тупица. Я сбросил пятьдесят фунтов жира, бросил курить, пью только по большим праздникам, снимаю стрессы и направляю всю свою энергию на работу. Я могу поднять скамью, на которую посажу вас с Мэгги. Никогда в жизни я не чувствовал себя лучше, чем сейчас, и не хочу потерять все это. Вот почему я занялся своей работой — я видел, как другие повторяют те же самые ошибки. Я всего-навсего хотел предостеречь их, пока они не потеряли последние остатки мозгов. Я полагал, что многие из нас просто должны научиться избегать легких путей.
— Мне жаль, что у вас так вышло, — сказала Лиза с такой симпатией, что Харлан ощутил нарастающую теплоту к своей собеседнице.
— Уже поздно, — оборвал он разговор. — Мо и Тедди выбросят меня за борт если я буду виноват в том, что у вас появятся круги под вашими прелестны глазами. Мне лучше закрыть вас в вашей каюте.
Он видел, как она напряглась.
— Вы не должны этого делать.
«Будь осторожен, Харли».
Он улыбнулся широкой невинной улыбкой.
— Моя мамочка всегда учила меня провожать леди до ее двери. Вы же не хотите чтобы я ослушался советов своей мамочки, не так ли?
Подозрение было задавлено в зародыше. Да, если он не хочет, чтобы их навсегда разделила запертая дверь, ему придется забыть все, чему учила его мамочка о вежливом обращении с дамами.
В молчании, в котором на этот раз не было неловкости, они прошли по коридору. Харлан положил руку поверх пиджака, все еще наброшенного ей на плечи, но потом рука каким-то образом переместилась под него, коснувшись ее спины. Осознав это, он едва не отдернул руку назад. Он чувствовал, как Лиза напряглась от этого прикосновения, но в этом не было сопротивления. Наконец они остановились перед ее дверью. Он знал номер каюты, потому что сам выбрал ее. Лиза повернулась к нему, оставшись в полукольце его рук, так что они вдруг оказались очень близко, совсем рядом. Почти как в танце. И какая-то искра пробежала между ними, когда она подняла на него свои лучистые серые глаза. Харлан едва устоял перед сильнейшим искушением прижать ее к себе покрепче.
— Ваш пиджак, — шепнула она, снимая его и протягивая хозяину. — Спасибо. Вы и в самом деле сегодня выручили меня.
— Не стоит благодарности. — Он перекинул пиджак через плечо. Его рука по-прежнему касалась ее спины. — Вы задолжали мне свою историю, и я намерен как-нибудь услышать ее.
— Моя история не так интересна, как ваша, — предупредила Лиза, так и не сделав попытки отстраниться.
— Может быть, вы удивитесь, но мне любопытно ее услышать. — Он взял у нее из рук ключ и повернул его в замке. Затем подтолкнул вперед, в комнату. — Спокойной ночи, Лиза. Приятных снов.
— И вам тоже.
Лиза закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Она была слишком взволнованна, мысли путались, она переходила от робких мечтаний к надеждам на осуществление самых смелых планов. Этого был слишком много для одного дня.
Когда Лиза разделась и легла в постель, чувство нереальности происходящего усилилось. Она прошла путь от простого клерка до служащей с шестизначным окладом, скромного делового костюма до вечернего платья, от коммивояжера до рекламной модели, и преображение было весьма неожиданным. И кроме того, все ее планы, насчет бурного романа с Чаком Уэббом, потеряли всякое значение. Смятение от произведенного на нее Харланом Джеймсоном впечатления было так сильно, что обещало ей бессонную ночь.
4
Довольно долго Лиза разглядывала номер «6000», выгравированный на медной табличке, прикрепленной к двери каюты. Подняла руку, чтобы постучать, и тут ж опустила снова. Что, если его нет в каюте. Или, хуже того, он там не один? Хорошо же она будет выглядеть, столкнувшие лицом к лицу со вчерашней брюнеткой, крутившейся рядом с Чаком. Сама же предложила — никаких обязательств. Время ее коллеги по работе принадлежит ему и только ему. Где и с кем он бы его ни проводил, она не имеет права предъявлять претензии.
Вздохнув, Лиза отправилась на завтрак одна. Это была ее ошибка — надо было обо всем договориться с ним заранее. Может, Чак любит спать до обеда. Лиза ничего не знала о его привычках и образе жизни, встречаясь с ним лишь в стенах офиса. Значит, она должна это исправить. Прямо после завтрака.
Вместо столовой Лиза выбрала буфет с самообслуживанием на палубе под названием «Лидо». Было только восемь часов утра, и большинство пассажиров предпочитали несколько часов сна утренней свежести, так что в кафе «Лидо» она была едва ли не единственной. Лиза стояла с тарелкой в руке перед стойкой с блюдами и размышляла, причем ее мысли все время возвращались к двери каюты под номером 6000. Чистое мучение!
И, кроме того, здесь было столько соблазнительных вкусных вещей, что было очень трудно сделать выбор. Сколько сладостей — и она может их попробовать. Как это все далеко от ее обычного воздушного риса с фруктами и обезжиренным молоком! Привычке к умеренности в еде легко следовать, если не видеть, кка сейчас, столько соблазнов. А здесь было очень трудно удержаться.
— Если вы собираетесь что-нибудь взять, то я могу предположить, что в смотрите вот на этот рулет с корицей орехами.
Лиза с виноватым видом обернулась и вся ее решимость испарилась при виде Харлана Джеймсона.
— Просто мечтаю, — сказала она.
— Это одна из моих любимых фантазий.
Но Лиза видела, что он не испытывал никаких колебаний, идя вдоль стола с мясными закусками и сдобой к свежим фруктам. Она последовала за ним. По счастью, Харлан выглядел как-то рассеянно. Он избавился от вечернего костюма, в котором был накануне вечером, и облачился в джинсы, теннисные туфли скромную серую футболку с эмблемой Мичиганского университета. Очевидно он одевался как ему было удобно, в отличие от нее не обратив внимания на подбор вещей своего гардероба для этого круиза. По крайней мере, он выглядел как человек, которому комфортно в привычной одежде. О себе Лиза не могла этого сказать. Ее новые сандалии жали, и ходить в них было неудобно.
Мысли ее вновь вернулись вчерашнему вечеру. Вчера Харлан вышел из роли нанимателя, поделившись с ней обстоятельствами своей жизни. А что будет сегодня?
— Привет, Лиза! — окликнула ее Джилл Макдоуэлл, нагружая свою тарелку сдобой тысяч на пять калорий. — Готовы к утренней съемке?
— Как, уже сегодня?
Но Джилл не ответила, увлеченно двигаясь вдоль стола и наполняя тарелку, а вместо нее возник Мо. Он окинул ее быстрым взглядом с ног до головы и нахмурился.