Такссс… Проведем эксперимент! Развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к противоположной стене. А вот фигушки! Я пыталась дотянуться до стены с разбега, с наскока, неожиданно меняя траекторию бега, ползком и даже задом наперед, но ничего не помогало. Блин.
Когда вся эта бесполезная маета поднадоела, я села на пол. Вот засада! Даже пот со лба не могу смахнуть. Впрочем, у духов, коим я сейчас, по сути, являюсь, испарины не бывает в принципе. Так что, терзания мои носят скорее психологический характер. Страдальчески вздохнув, я приуныла.
Подведем итог эксперимента. Итак, я могу удаляться от центра зала и даже заходить за колонны. Исходя из формы зала и того, что до стен я не дотягиваю разное расстояние, можно сделать вывод, что зона, по которой я могу беспрепятственно перемещаться, имеет форму круга около (я прикинула расстояние) двадцати пяти — тридцати метров в диаметре.
Хм… А что же у нас в центре круга? Я оглянулась. Непосредственно в интересующей меня точке находилась еще одна колонна. Точно такая же, как и все остальные, по крайней мере, в тусклом голубоватом призрачном свете, который мне удалось наколдовать, никаких хоть сколько-нибудь существенных отличий я не заметила.
Что за ерунда? Может, Хранитель что-то напутал? Нда… В этом случае ничего хорошего мне не светит. Конечно, голодная смерть, учитывая отсутствие тела, не грозит, но и куковать в пустом зале пару — другую десятилетий в ожидании неизвестно чего — удовольствие ниже среднего.
Чувствуя приближение паники, я постаралась успокоиться. Получилось не очень, но буду надеяться, что Хранитель все сделал правильно, пока не доказано обратное.
Что он там говорил? Кажется, упоминал что-то про свою власть над временем, пророчество и… Да! Он же сказал, что подтасует все так, что здесь до появления искателей я проведу не более суток. Хм… А еще упоминался некий амулет, носящий странное имя Нашкар, которого я, кстати, в обозримом пространстве не наблюдаю.
Страх, затаившийся за углом, незаметно подкрался совсем близко, но был остановлен фигой, подсунутой мною ему под нос. Раз уж изменить сейчас я ничего не могу, постараюсь побыть оптимисткой хотя бы до истечения суток.
Интересно, а сколько я уже здесь? Если верить внутренним ощущениям, то около двух часов или чуть больше. Мдя… Чем бы себя занять?
Пожалуй, буду тренироваться в магии. С телом пока облом. Значит, начну с малого. Я, прищурившись, огляделась. что бы такое сотворить?
Пустой зал чем-то напомнил крытый каток, на котором мы катались в детстве с соседкой Танькой. Потом она с родителями переехала в другой район, и я туда больше не ходила. А жаль. Было весело. А здесь, здесь… льда не хватает! Попробовать что ли?
Я зажмурилась, вытянула руки с растопыренными пальцами в стороны как в первый раз и торжественно произнесла: 'Да будет лед!'. Как ни странно, открыв глаза, я поняла, что колдовство удалось.
Пол был покрыт тонким слоем льда. Правда стены, колонны и потолок (то есть все, что было в этом зале кроме меня) также не избежало этой участи. Резюмирую: нужно быть конкретнее в своих желаниях. А так все очень даже хорошо.
Интересно, а летать я могу? Теперь я вроде что-то привидения, а им, судя по книгам, это вполне доступно. Подпрыгнув, попыталась зависнуть в воздухе — не вышло. Попробовала еще раз, теперь размахивая руками как крыльями — с тем же эффектом. Минут через пять установила опытным путем, что полет мне не доступен, по крайней мере, пока. Рожденный ползать летать не может!
Я присела у центральной колонны, облокотившись на нее спиной. Что бы еще наколдовать?
Когда я была маленькой, у меня была мечта. Каждый год накануне дня рождения, лежа в кровати, я представляла себе, как утром открою глаза, а вся комната заполнена воздушными шариками. Они висят под потолком, на стенах, лежат на полу так, что не видно ни ковра, ни кресла. И тут открывается дверь и входит улыбающаяся мама с тортом и говорит: 'С Днем Рождения, Наташа!'.
Надо сказать, что ни в одном пункте мечта так и не сбылась. Нет, торт был, конечно, но никогда его не приносила мама. Обычно бисквит с розочками в магазине за углом покупала бабушка и преподносила мне вместе с большим воздушным шариком. Еще ко всему этому прилагался небольшой, но очень милый подарок.
Бабушка у меня вообще была замечательная. Даже умудрялась любить нас со Славиком одинаково. Она умерла, когда мне было девять лет. Я тогда долго не могла понять до конца, что ее больше нет. Ну, теперь-то чего уж?
Вспомнив бабушку, очень захотелось наколдовать в память о ней воздушный шарик. Такой же, как тот, что она подарила мне в последний раз: большой, зеленый, с забавной картинкой из 'Ну, погоди!'. Я очень хорошо помнила, как он выглядел, до самых мельчайших подробностей вроде синей нитки, которой он был завязан.