Воздух был очень влажный, но тёплый. Довольно потрескивал костёр. Рядом стоял Хартад, пристально глядя на огонь. В паре шагов от меня спали Варук и Серт, завернувшись каждый в своё покрывало. Чуть дальше похрапывал связанный Бвер.
Метрах в пяти виднелась неслабая тушка сладко посапывающей Альки.
— Привет, — Тихо, чтобы не разбудить остальных, сказала я.
На душе почему-то было радостно и легко. Ожидание чего-то светлого и вера в чудо переполняла сердце, словно тридцать первого декабря в глубоком детстве.
— Я долго спала?
— Часов шесть примерно. — Ответил, улыбаясь Хартад. — Как ты себя чувствуешь?
— На удивление хорошо. — Я поднялась и встала рядом с ним, оглядываясь. — Правда, красиво?
— Ты о чём?
Я пожала плечами.
— О звёздах, небе, лунах, да и вообще…
Хартад как-то странно улыбался, внимательно глядя на меня.
— Ты права. Действительно очень красиво.
Почему-то сердце, гулко бухнув об рёбра, забилось в горле. Глядя в его горящие зелёные глаза, я чувствовала себя зачарованной принцессой из сказочного королевства.
— А почему ты опять не спишь? Дежуришь? — Выдавила я, пытаясь побороть странное смятение, охватившее меня, и зябко поёжилась от внезапно налетевшего порыва ветра.
— Ну да. — Ответил Хартад. — Замёрзла?
— Немного.
— Сейчас я тебе плед принесу и…
— Не стоит. — Насмешливо бросила я не на шутку встревоженному тарухану. — Есть и другой вариант.
Хартад, уже было потянувшийся к пледу, замер, с интересом глядя на меня. Я передвинулась, и, прижавшись спиной к его груди, удобно устроилась рядом. Он, довольный, как кот объевшийся сметаны, обнял меня, закутав полами своей куртки.
Так мы и стояли, вглядываясь в ночное небо и глупо улыбаясь.
А звёзды лукаво перемигивались друг с другом. Ветер что-то тихо нашёптывал, играя с язычками пламени. Где-то недалеко ухала незнакомая, но, судя по всему, большая птица. Все мысли улетучились куда-то, оставив ощущение покоя и счастливого предвкушения чего-то светлого и очень важного.
Как жаль, что нельзя остановить время! Совсем скоро наступит рассвет, и волшебство этой ночи рассеется, уйдёт навсегда… Светлая печаль переполнила душу, ища выхода. Прислонившись затылком к плечу Хартада, я закрыла глаза и тихо запела, стараясь не спугнуть хрупкую сказку.
Вновь о том, как день уходит с земли, в час вечерний спой мне.
Этот день быть может где-то вдали мы не однажды вспомним…
Вспомним, как прозрачный месяц плывёт над ночной прохладой.
Лишь о том, что всё пройдёт, вспоминать не надо.
Лишь о том, что всё пройдёт, вспоминать не надо…
Песня плыла, переплетаясь с ветром, окутывая нас, усиливая ощущение зыбкой нереальности происходящего. Хартад почти не дышал, а я просто пела, прогоняя из сердца и души печаль, ни о чём не думая и не беспокоясь…
Всё пройдёт. И печаль и радость.
Всё пройдёт. Так устроен свет.
Всё пройдёт, только верить надо, Что любовь, не проходит, нет…
Спой о том, как вдаль плывут корабли, не сдаваясь бурям.
Спой о том, что ради нашей любви весь этот мир придуман.
Спой о том, что биться не устаёт сердце с сердцем рядом.
Лишь о том, что всё пройдёт вспоминать не надо.
Всё пройдёт. И печаль и радость.
Всё пройдёт. Так устроен свет.
Всё пройдёт, только верить надо, Что любовь, не проходит, нет…
Когда последние слова стихли, мы ещё долго стояли молча. Вдруг, что-то зашелестело, и перед моим лицом в воздухе возникла крохотная, не больше пальца, серебристо-розовая фигурка девушки с двумя парами полупрозрачных крыльев, напоминающими стрекозиные.
— Фея… — Восхищённо выдохнула я, подставляя руку крылатому чуду. Существо, усевшись мне ладонь, тихо спросило хрустальным голоском.
— Это ты разбудила меня?
— Вряд ли. — Задумалась я, отодвигаясь от Хартада. — Я, конечно, пела недавно, но не громко. Даже спутники наши не проснулись…
— Меня как раз разбудила песня.
— Ох, тогда — это действительно я виновата. Извини, пожалуйста. Мы не хотели тебе мешать!
— Да что ты! Я спала уже несколько тысяч лет. — Малышка внезапно опустила глаза и печально добавила. — Знаешь, как страшно чувствовать и видеть сквозь сон, как гибнет твой мир?! Здесь было так красиво! Сотни ручьёв, сбегая с Рассветных гор, пели, звеня и пересмеиваясь. Кругом росли цветы, а мы танцевали под лунами каждую ночь.
— И что же случилось? Почему всё изменилось? — Спросила я, предвидя ответ.
Феечка закрыла лицо ладошками и заплакала. Плечики её горестно вздрагивали.
— Прости меня, пожалуйста. Я не хотела расстраивать тебя.