— Зови меня просто: Хабибулла, товарищ Хабибулла, — мягко поправляет он Баджи. Затем, едва пробежав заявление, цветным карандашом накладывает резолюцию.
«Считаю необходимым удовлетворить», — читает Баджи, заглядывая ему через плечо.
— Я передам по начальству — уверен, все будет в порядке, — говорит он доверительным тоном.
Телли получит стипендию! Телли не придется покинуть техникум! Баджи так счастлива за подругу, что в знак благодарности готова кинуться Хабибулле на шею, забыть свою давнюю неприязнь.
— Как поживает твой брат? — неожиданно спрашивает Хабибулла.
— Здоров, — отвечает Баджи, — работает, учится.
— Пожалуйста, передай ему от меня привет, я твоего брата очень уважаю! — Хабибулла не дает ей опомниться от удивления и, чуть понизив голос, продолжает: — Театральный техникум в моем ведении. Если что-нибудь нужно — тебе лично или твоим товарищам, — я в любую минуту готов помочь. А когда окончишь техникум, устрою тебя на хорошее место в театре. И домой к нам, пожалуйста, приходи, Фатьма будет тебе рада — сидит целый день дома, возится с детьми, бедняжка. Обязательно приходи! Ведь мы с тобой, хоть и редко видимся, все же — свойственники!..
Баджи рассказала Юнусу о встрече с Хабибуллой, о том, с какой легкостью удовлетворил он ходатайство, с какой готовностью обещал помогать и впредь, как любезно приглашал к себе в гости.
Юнус слушал, и в памяти его промелькнула последняя встреча с Хабибуллой. Они столкнулись незадолго до этого, в дни XII съезда партии.
Тогда Хабибулла завел разговор о съезде и принялся, захлебываясь от восторга, цитировать тех, кто поддерживал на съезде национал-уклонистов.
— Видишь, Юнус, как мыслят некоторые большевики? — спросил он торжествующим тоном, тыча пальцем в газету.
Он готов был, как и в прошлый раз, тотчас сунуть газету в карман, но Юнус быстрым движением руки перехватил ее.
— Не то ты читаешь! — воскликнул Юнус с досадой: он внимательно следил за ходом съезда и готов был дать Хабибулле отпор.
— А по-моему… — начал Хабибулла, но Юнус его оборвал:
— По-твоему говорят национал-уклонисты и их покровители!
Хабибулла пожал плечами:
— Кто знает, может быть они правы?
— Нет! — уверенно воскликнул Юнус. — Неправы! — Он широко развернул газету и четко прочел: — «Для нас, как для коммунистов, ясно, что основой всей нашей работы является работа по укреплению власти рабочих, и после этого только встает перед нами другой вопрос, вопрос очень важный, но подчиненный первому, — вопрос национальный». Теперь ты понял?.. Что до меня, то я тебя, Хабибулла-бек, давно хорошо понимаю! И не только я!
Тон, каким были произнесены последние слова, заставил Хабибуллу воздержаться от продолжения спора: не те времена, чтобы ему высказываться начистоту.
— Я отстал от политики — может быть, ты прав! — сказал он покладисто и учтиво раскланялся, оставив в руках Юнуса газету.
Об этой сцене со всеми ее подробностями Юнус сейчас рассказал Баджи и завершил:
— Будь с ним осторожна!
Баджи подумала о резолюции на заявлении Телли и ответила:
— С паршивой овцы хоть шерсти клок!
Но Юнус неодобрительно покачал головой:
— Смотри, сестра, как бы овца твоя не обернулась волком!..
Баджи задумалась, вспомнила все дурное, что знала про Хабибуллу.
Почему, в самом деле, так любезен с ней ее старый недруг? Может быть, он боится, что она расскажет людям все, что знает о нем? Может быть, хочет показать, что изменился? Может быть, ищет расположения учащейся молодежи? Что скрывается за темными стеклами его очков?
МОЛОДЫЕ ЛЮДИ
Большинство учащихся в техникуме — юноши, девушек очень немного. Баджи дружит с девушками, но не чуждается и юношей.
В сущности, только в техникуме получила она возможность общаться с мужчинами на равной ноге: не приходится мужчине важничать перед женщиной, если он сидит на соседней парте, так же, как она, слушает преподавателя, отвечает на его вопросы. Тут важно иное: кто как учится и как успевает.
С этой точки зрения достоин ли уважения ее соученик Гамид?
Гамид — сын бедного ремесленника, портного. Окончив в свое время русско-татарское городское училище, он экстерном сдал экзамен за курс гимназии, стал выступать на сцене как актер. Стремясь получить серьезную общественно-политическую подготовку, он вскоре уехал в Москву, где слушал лекции в КУТВе — Коммунистическом университете трудящихся Востока, — отдавая все свободное время посещению московских театров.