Словом веселье весельем, но надо рвать когти. Потому, растерев сухой травой бедолагу до красноты, погнала его в пещеру – переодеваться, а сама покидала в ранец все, что подвернулось под руку – потом рассортирую. Уже взобравшись на вершину бархана, не выдержала и оглянулась – по двору нашего дома бродила маленькая неприкаянная фигурка, совершенно потерянная и заставившаяся сжаться сердце даже на таком расстоянии. Как он теперь без меня?
___________
Вот тут, прямо не сходя с верхушки, меня и накрыло понимание решения следующей загадки. Ударило как молотом, аж колени подогнулись… Захотелось выть и грызть землю от чувства безысходности. Догадку, конечно, еще надо было проверить, но всей своей обостренной гоном интуицией понимала – правда, и жуть оттого брала просто невероятная. А вокруг – мирно просыпалась пустыня, всходило солнце, все было как и раньше, но от того становилось только безысходнее. Это, как на прыжках при невыходе купола, падаешь в совершенно родном состоянии невесомости, но совершенно четко понимаешь – осталось только надежда, а вот от тебя уже давно ничего не зависит…
___________
Спаси и сохрани душу раба твоего господи, укрепи и направь его разум ибо пребываю я во мраке неведенья и только вера в тебя опора мне. Шесть седмиц прошло с того мига как потерпев н еудачу в бегстве решил искать спасения в смирении и победы над злом непротивлением. Но мне ль тягаться своими слабыми силами с силой властвовавшей на земле от Адама али не понял я сути умишком своим? Но ни душа и тело мои не подвергались ни искушениям , ни страданиям, токмо сомнения терзали душу мою. Демоница, видя решительность, мою лишь заботилась о насыщении утробы боле ничем не искушала безропотно и по своей воле выполняя уроки кои в монастырях исполняю т послушники, а в миру - честные жены. Может в том и состояло искушение – смутить душу мою и усыпить прозрение , ибо перед таким смирением, а ведь известно что павший гордец и таковы (тоже) последовавшие за ним, усомнился я, кого видят глаза мои – порождение исконного зла, али плод противоестественного союза человека и зверя.
Дана ли такому монстру душа и чья она будет? Может ли быть спасена или удел ее прах.. Господи, укрепи веру мою в сомнениях. В разуме же, хитроумия великого и лености не меньшей сомнений (моих) в том не было, ибо придумки ея для облегчения трудов телесных неохватны мыслью. Знакомо ей и упорство в труде (жаль) лишь цель его не души спасенье, а избавление от будущих (трудов). Денно и нощ но молил господа о просветлении, но грехи мои закрыли мне взор. Знаков было дано много – не корчило ея ни от слова писания святого, ни от вида креста спасения и вод освященных, но и склонности сердечной к вере или жажды спасения даже зверям бессловесным она не проявляла - спокойно наблюдала вознесение литургии либо проповедь Слова Божьего, возвращаясь после к хлопотам суетным.
Бессловесность ея смущала дух мой, ибо на все скромные знания языков Вавилона людского не увидал понимания. Не пыталась (она) повторять за мной слова мои хоть это могут и птицы небесные, разумом не благословлённые. Но желания свои напротив выражала указанием перстами и звуками нераздельными, воем и рыком. Помыслил я уродство закрыло (путь?) к речи, но слуха она не лишена и остер он вельми . А может просто всемогущий боже, по мольбе моей, запечатал усты ея дабы не дать погубить душу мою?
Зрил я влечение ее к книгам Слова божь его, но как дитя (в них) влекли лишь ка ртинки , хоть и таила деяния свои, но видно (было) где книгу о ткрывали. А после заметил новину, раздобыв неведомо где камень мной не виданный, резцом своим творила она из него распятие. Взволновался дух мой, но таилась она , и узрел я результат в конце лишь, когда она со всем смирением предала в руки мои для освящения.
Страх великий сковал члены мои, искусство камнереза было велико и, несомненно, достойно базилики, но не оно заставило трепетать сердце подобно птице в силках. В образе были нарушены все каноны коих принято придерживаться при изображении Распятия, но именно этот отход и заставлял разом поверить в правдив ость увиденного. Узри я такую работу и не ведая кто ее сделал, сказал бы - мастер-резчик сам видел повешенье на столбе или в момент работы было ему такое Откровение, а зная – пребываю в смущении духа и скорби , пола гая возможным оба пояснения и возможными, и абсурдными разом.
Во время освящения удостоились мы Чуда господня, едва начал возносить Хвалу Господу как отворились раны на образе повергнув меня в трепет, ибо и тут кровь на стигмах и ранах Христа была не алой как ее изображают личники в жизни настоящей крови не видавшие, запекшейся – красно-черной. И шел от них запах не мира и ладана, а настоящий дух свернувшейся на солнце крови. Знаком он мне, хоть и отринул я это знание вместе с миром. Вот и демоница не оставшись равнодушной к явленому очевидно не веруя в явленное попыталась подобно Фоме «вложить персты». Смутился разум мой и гнев застлал глаза, забыл я кто рядом со мной, и попытался воспрепятствовать слабыми силами своими не допустить чтобы зверь коснулся освященного. За что был немедля повергнут на землю силой великой и коснулись икла жилы жизни моей.
Но не допустил Господь лютой смерти моей. Да по здравому розмыслу должен сказать – не желала смерти моей и она, ибо не пыталась даже нанести вред, а лишь показала силу свою неразумному, дабы смирился он и принял кару как должно. После чего сорвав с меня облачения погрузила она меня в воды Халидже-Фарс где трепала меня как треп л ет , бывает , добытых крыс. Плоть моя страдала от жесткой травы, но ран не было. Опосля вспоминая случившиеся понял я что столь необычным ритуалом очищения тела мне было указано на недостаточную чистоту духа перед лицом чуда. А ведь было и еще одно – коснувшись освященного креста демоница обрела дар речи человеческой, коим и воспользовалась что уд алится от меня в пустынь на седмицу пока тело и дух ея придет в равновесие после случившегося, так она и оставила меня в волнение и смятении великом.
Сейчас же молясь перед тем распятием пытаюсь постигнуть суть произошедшего. И не дает мне покоя мнение столпов церкви нашей, что радуга была дарована Богом Ною и потомкам его как знамение и обещание, что не будет боле потопа, а звери, гады и прочие потому видеть ее не в состоянии, как и яркость красок одежд и плодов. Но тогда, боже всеблагой, явление чуда твоего было по тому как сказано «каждому свое» , для меня – кровь на стигматах появившаяся изнутри белого камня, для не е – запах, коий после ее ухода слабеет все боле и скоро исчезнет совсем.
С того момента как вера вошла в жизнь м ою верил я в чудеса и хоть понимал что недостоин их за грехи свои, но все же продолжал надеяться, а вот теперь – понял что не готов я, слишком слаб и нестоек, пред лицом твоим. Господи – молю тебя, укрепи веру мою и дай мне прозрение…
____
Море… Волны… Ну и что с того что они не из воды, а из света? Какая разница, ведь характер моря в этом пласте бытия тот же – мой. Просто сейчас мозг, полностью отключенный от привычного тела, все равно пытается показывать необычное привычным образом. Потому и вздымаются на невиданную высоту плавные валы сплетенные из нитей света…