— Но, исходя из теории вероятностей, вы не можете выиграть сумасшедшие деньги в лотерею два раза за один день.
— В чем проблема-то? Послал бы я эту теорию к такой-то матери, и все дела.
Может быть, у меня с головой что-то не так, но я не позволила ему блуждать в потемках. Вообще, в делах личных я предпочитаю быть честной. Во всяком случае, в начале романа. А потому я вкратце рассказала ему о своих приключениях, не опустила и историю господина Боккаччо. Разумеется, я не расписывала в деталях сцену своего пробуждения, но зато сделала акцент на своей беседе со следователями. Он слушал молча и ни разу меня не перебил. Потом еще какое-то время помолчал. Когда разомкнул губы, выглядел довольно серьезным. Собственно, такой реакции я и ожидала.
— Все-таки я не ошибся. Вы удивительная девушка.
— Теперь вы поняли, почему я вам не верю?
— Нет, — признался он.
— Посудите сами: до вчерашнего дня у меня были романы с мужчинами. Но эти мужчины похожи на вас, как я — на китайскую принцессу. Мы с вами разного круга. Мы живем в разных плоскостях. Вы где-то в том же измерении, что и покойный Боккаччо. У вас свои интересы и, простите, свои женщины. Я же до сегодняшнего вечера понятия не имела, что существует заведение под названием «Звезды». А танцевала там под гипнозом, наркозом или под чем-то еще в том же роде. Я думаю, что вас интересую вовсе не я, а то, что у меня есть, или вам кажется, что это у меня есть. И я вас прошу, скажите, что это. Ведь я же открыла вам свою тайну.
Он помолчал еще минуту и, затормозив машину, медленно повернулся ко мне:
— Я все-таки продолжу то предложение, на котором вы меня прервали час назад. Потому что я действительно собирался сказать вам правду… И какой бы банальностью это ни звучало, мне плевать. Почему бы не увлечься девушкой, которая с каждой минутой мне нравится все больше и больше? Я хочу за вами приударить. Вот.
— А призрак господина Боккаччо? — Тем не менее у меня перехватило дыхание. Ну, тут нет ничего удивительного. С каждой бы на моем месте случилось такое.
— Намекаете на опасность? Видите ли… я люблю приключения. Если бы не любил, не имел бы всего того, чего имею.
— Обычно так говорят люди со сломанным бедром, простреленной пяткой и ушибами средней тяжести. Кстати, большое спасибо, что довезли меня до дома. — Я открыла дверь и кинула ему, как кость, уже уходя: — Я не буду вас осуждать, если вы больше не мелькнете на моем горизонте. По правде сказать, именно этого я и жду от разумного человека.
— Я похожа на секс-бомбу?! — я с вызовом глянула на Лолу. Тот даже присел от неожиданности.
— Вообще-то я принимал ванну… — промямлил он и потуже завернулся в махровый халат. — У тебя совесть-то есть? Звонить в дверь так настойчиво в десять вечера. А вдруг я был бы не один?
С волос его показательно капала вода.
— Брось, — скривилась я и бесцеремонно перешагнула порог его квартиры, — ты сказал, что завязал с любовью.
На лице его появилось выражение мечтательной распущенности:
— Любовь такая штука, девочка… Как завяжешь, так и развяжешь…
— Ну, ну… Ты не ответил на мой вопрос. Я похожа на секс-бомбу?
— Нет.
— А если приглядеться?
— Слушай. В этом смысле к бабе и приглядываться не нужно, — вспылил он. — Тут либо есть, либо нет. У тебя нет, хоть под микроскопом разглядывай.
— Тогда все дело в фамильных драгоценностях, — мне стало совсем грустно. Признаться, до этого момента я все-таки питала некоторые надежды на свою привлекательность.
— В чем дело? — осторожно осведомился Лола и взял меня под локоток.
— Видишь ли… Не знаю как, но всем более-менее привлекательным мужикам планеты стало известно о том, что я выгодная невеста.
— Гм-м… А как они об этом узнали?
— Понятия не имею. Может, кто в Интернет пустил информацию, — я пожала плечами.
— Гм-м… и какие у тебя богатства?
— Видимо, несметные.
— Да?! — он округлил глаза. — У тебя объявился дядюшка Рокфеллер?
— Пока не знаю. Все может быть.
— Слушай, по-моему, у тебя просто крыша поехала. При чем тут богатство?
— А как объяснить тот факт, что ко мне уже второй раз за неделю клеится потрясающе красивый мужик.
Я поставила соседа в тупик. Размышлял он довольно долго, даже волосы начал поглаживать — признак крайней степени задумчивости. Наконец хмыкнул и признал свою несостоятельность, выдавив из себя тихое:
— Понятия не имею. Может, у них эпидемия?
— Ага. Золотая лихорадка. Я о таком читала.