— Ты уже два раза отказывалась, — Дракон глянул на меня из-под мохнатых бровей.
— Бог троицу любит, — я пожала плечами, выказывая полнейшее равнодушие к этому вопросу.
Дракон снова вздохнул. Так тяжело, словно это ему предстояло ехать в Италию.
— Почему ты всегда доводишь дело до скандала? Когда ты должна была лететь?
— Зачем мне куда-то лететь? Я прекрасно представляю, как изготовляют обувь в Болонье. Мне никуда не нужно лететь, чтобы посмотреть новые модели сезона. Достаточно зайти в ближайший обувной магазин!
Он знал, что с моей стороны это был жест отчаяния, а потому мерзко хихикнул.
— Плохо то, Кузякина, что заказчик может забыть, как ты выглядишь. И передать дела другому рекламному агентству. Понятно?
— Я ему фотографию пошлю.
— Этого мало, — он покачал головой. — Заказывай билет.
— Нет! Ну, пожалуйста. У меня полно дел!
— И не ной тут, ради всех святых. Как шляться по следственным отделам, так у тебя дел нет! А как к заказчику в гости смотаться, так тут же дела нашлись.
— Вы так говорите, словно я не по следственным отделам шлялась, а по Тверской! — возмутилась я.
— По мне, так без разницы.
— Я непременно об этом расскажу.
— Кому?
— Следователям.
— А то им неизвестно твое прошлое, настоящее и будущее.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что если не прекратишь препираться и не закажешь билет, то на следующей неделе кормиться будешь уже на панели!
— Знаешь… — Лола наморщил лоб. По его мнению, со сморщенным лбом его лицо приобретало выражение глубокомысленной грусти, — хорошо там, где нас нет…
— Что ты имеешь в виду?!
Я только что рассказала ему про Италию и рассчитывала как минимум на сочувствие.
— Ну… — Его лоб стал походить на печеное яблоко. — Пока тебя нет на работе, тебе кажется, что там хорошо. Тебя нет в Италии, и там тоже хорошо. И где бы ты ни появилась, тебе все время плохо. Так уж устроен человек. Он стремится к совершенству. Но нет ничего совершенного в этом самом несовершенном из миров…
— Глупость какая-то, — отмахнулась я. — Ни к какому совершенству я не стремлюсь. Я только не хочу ехать в Италию. Вот и все.
— Посмотри на это с другой стороны.
— С какой бы стороны я ни смотрела, меня все рано мутит. Знаешь, чего я хочу на самом деле? Знаешь?
— Остаться дома. — Он сделал внушительный глоток красного вина и застыл с бокалом у губ, ожидая моего согласия.
— Точно, — я его не разочаровала. — Но это не все. Далеко не все. Я хочу уйти в декретный отпуск.
Лола кашлянул:
— Что, простите?
— Я хочу родить ребенка, сесть дома и не ездить ни в какую Италию! Я хочу забыть о работе.
— Посмотри на это с другой стороны…
— Где-то я уже это слышала, причем совсем недавно, — хмуро заметила я.
— Ну… тебе придется отказаться от вина, — он красноречиво повертел бокал в руке, — бросить курить и выкинуть из головы всех потрясающих мужиков мира.
— Женщина с ребенком — это еще не синий чулок.
— В общем, да. Но зачем такие жертвы из-за какой-то дурацкой поездки? Подумаешь, недельная встряска еще никому не помешала. И вообще, все наши неприятности — это всего лишь нить космической паутины. Или что-то в этом роде.
— А это ты к чему?
— Это не я, а Марк Аврелий. А к чему он это сказал, черт его знает. Но звучит впечатляюще. Даже как-то успокаивает.
— Иди ты со своим Марком Аврелием! Я никак не могу взять в толк, какого дьявола заказчик прицепился именно ко мне? Я отправила ему два довольно неблаговидных факса. Обычно подобные номера проходили, и в результате заказчик менял меня на кого-нибудь другого. Я не понимаю…
— И на старуху бывает проруха.
— Ты просто кладезь афоризмов!
— Ничего не могу поделать со своим умом. Так и прет из ушей.
— Вспомни про гантель, умник!
— Интересно, что бы ты сказала, окажись она золотой? — обиделся Лола.
— Но она не оказалась золотой. Она и не могла быть золотой. По определению. Потому что только идиоту придет в голову вылить гантель из чистого золота!
— Интересно, откуда она у тебя?
— Оттуда же, откуда и чугунный утюг. Из прошлого.