— Отвратительно.
— Ну что ж поделаешь. Большинство людей, живущих на земле, плохо знают русский язык. — По извиняющемуся тону и по тому, как он подался корпусом к стойке, я заключила, что он принимает меня как минимум за важную персону преступного мира. К гадалке не ходи, коленки у него тряслись так, что зубы стучали.
— Вы же наверняка не раз беседовали со следователем?
— Еще бы, преступления в нашей гостинице — редкость.
— А те двое официантов?
— Боже упаси! — Я думала, что еще больше выпучить глаза уже просто невозможно. Оказывается, я ошиблась. На мгновение я испугалась, что его очи сейчас выкатятся из орбит и запрыгают по стойке. — Не думаю, что я стоял бы здесь сейчас, если бы мне довелось с ними общаться, — он захлебнулся собственным шепотом, икнул, ойкнул и затараторил так, что я едва разобрала: — Я никого не видел. Это все камеры слежения. И я их не устанавливал. Я даже понятия не имел, что они существуют. Я всего лишь портье, мелкий служащий, понимаете?
— Разумеется. Спасибо. — Я пошла к выходу. На душе у меня моросил ноябрьский дождь.
И я понятия не имела, как мне начать разговор с Лолой. Он не знал итальянского. Боккаччо не знал русского. Рассуждая логически, нетрудно прийти к вопросу: «Каким образом в тот вечер, когда Лола нас видел вместе, до него дошел смысл сказанного Боккаччо, мол, он везет меня «к звездам»?»
Дежурный на вахте покосился на меня странным взглядом. Однажды я уже попала в двусмысленную ситуацию. Не подумайте дурного, просто мне пришлось втолковывать консьержке довольно респектабельного дома, зачем я поднимаюсь в квартиру мужчины, семья которого недавно уехала на курорт. И хотя я точно знала, что цель моего визита — всего лишь передать Дракону договор, который тот забыл на столе, а мне нужно было, чтобы он его подписал именно сегодня…
В общем, взгляд у той консьержки показался мне таким же неприятным, как и взгляд этого дежурного лейтенанта на Петровке. Протягивая мне пропуск, он так многозначительно сверкнул глазами, словно выписал мне направление не в кабинет, а в спальню к следователю Свиридову. И будто дело это было для него обычным. Будто он выписывал пропуска для почитательниц следователя Свиридова по десять раз на дню. Отвратительно, как один неприятный взгляд может испортить все будущие, пусть и деловые, отношения. Я этого следователя еще и в глаза-то не видела, но, топая по гулкому коридору, уже люто ненавидела.
Кабинет номер тридцать четыре находился на третьем этаже. Я подошла к двери, потянулась к ручке, задумалась на мгновение, собираясь все-таки проявить вежливость и постучать… но тут дверь приоткрылась, из нее в щелку просочился некий господин средних лет и средней внешности и оттеснил меня на середину коридора.
— Позвольте… — начала было я, но он не дал мне продолжить.
Он заискивающе улыбнулся, с робким дружелюбием заглянув мне в глаза. Если у вас когда-либо была собака, вы поймете, о чем я говорю.
— Так вы и есть Амалия Федоровна Кузякина? — ласково поинтересовался он.
— Ну… да, — я неуверенно кивнула. Уж сама не знаю почему.
— А я Николай Павлович Свиридов, — он осторожно пожал мою руку и слегка приосанился. — Как добрались?
Я пожала плечами и протянула ему пропуск. Он глянул на него мельком и вернул мне.
— Выглядите вы неважно.
— В каком смысле? — тут же обиделась я. Знаю, знаю, я не из тех особ, при виде которых мужики валятся штабелями, но нельзя же все время тыкать девушке в лицо, что она не Синди Кроуфорд.
— Вы бледны, — он улыбнулся.
У меня свело скулы. Я почувствовала себя пациенткой, которой стоматолог собирается сверлить зуб. Мерзкое, знаете ли, чувство. Я мотнула головой и спросила резким голосом, дабы он не думал, что я окончательно растаяла и забыла, где нахожусь:
— Вы собираетесь беседовать со мной в коридоре или мы все-таки пройдем в кабинет?
— Ну, ну, ну, — он определенно походил на врача. Похлопал меня по руке и вздохнул, явно рассчитывая на понимание с моей стороны: — Можно и в кабинете, только… видите ли… там еще пять моих коллег. Не думаю, что наш разговор покажется вам в их обществе приятным.
При намеке на пятерых коллег Свиридова я, разумеется, тут же вспомнила о своем первом опыте общения со следователями. Тот разговор вызывал у меня только отрицательные эмоции. Даже сейчас холодок по спине пробежал. Фу!
— Нет-нет, я не настаиваю! — поспешила я заверить его.
— Вот и замечательно! — он подхватил меня под руку и медленно повел назад по коридору. — У меня есть несколько предложений, вернее, два: мы можем поговорить в местном буфете, но там… как бы вам сказать… там не слишком приятные запахи, много народу и…