— Ну, может быть, просто совпадение. А может быть, в сейфе хранится секрет особого любовного зелья, о котором мужикам знать не положено. Помнишь, как в рекламе, «Секрет» — это только для женщин. Хотя… ты этим секретом и без них овладела, — и его рука скользнула… впрочем, это уже слишком личное.
Адвокатская контора с тривиальным названием «Луиджи & Сыновья» находилась вовсе не на Via Palestro. Хитроумный Илья сочинил адрес для Свиридова, к которому, как мне начало казаться, питал какие-то садистские чувства. Почему ему так не хотелось, чтобы Николай Павлович отправился с нами к адвокатам, я понять не могла. Впрочем, я решила, что раз уж следователь позволил себя провести с ночевкой, то пусть сам теперь и выкручивается. Ему надо быть рядом со мной, вот пускай землю носом и роет. Какой же он сыскарь в конце концов, попался на удочку рядового искателя приключений. Ну… пусть не рядового, но ведь все равно дилетанта.
Офис наших адвокатов находился в уютном особнячке на небольшой улочке на другой стороне Тибра, ближе к Ватикану. Мы вошли в приемную ровно в девять утра. Оказывается, нас ждали. Мой компаньон развел руками: ну, конечно, как я не догадалась. Он позвонил и договорился о встрече.
Молодой человек, судя по всему, секретарь, провел нас в кабинет, обставленный, как, наверное, и положено в конторах такого типа, дорогой мебелью с высокими спинками и большими столешницами из настоящего дерева. До сей поры я никогда не посещала адвокатские конторы, но я смотрела сериал «Адвокат Нокс» — там все так и было.
— Синьорина Амалия Кузякина? — коверкая мое имя и еще больше фамилию, ко мне шагнул довольно приличный итальянец с респектабельными залысинами, удлиняющими его лоб до затылка. На нем был дорогой костюм, на запястье сверкнул золотой браслет часов. Видимо, его бизнес процветал.
— Синьор Луиджи? — попыталась догадаться я.
Итальянец расцвел в благодушной улыбке:
— Я Луиджи Мизини, как и мой прадед. Упокой господь его душу. Это он открыл наше семейное дело. И с тех пор старших сыновей в нашем роду называют Луиджи. До прадеда мои предки занимались всякими ремеслами. Прапрадед по женской линии держал ломбард, а Карло Мизини — второй мой прапрадед — был известным стеклодувом в Венеции. Он-то и смог послать сына в университет. Прадед Луиджи Мизини сначала попытал силы в Венеции, но впустую — гиблый город. Потом он женился на прекрасной Кристине Дорци — флорентийке, той самой, у которой отец держал ломбард во Флоренции. Дела пошли лучше, но Кристине досталось наследство в Риме и дом, вот так адвокатская контора «Луиджи & Сыновья» появилась в столице. Кстати, теперь я восстановил историческую справедливость, и филиалы нашей конторы находятся и во Флоренции, и в Венеции. Чудно?! Вы спросите, кто же заправляет делами в этих городах, если я здесь? Мадонна! Синьорина! У меня тоже есть сыновья!
Старший — Леонардо — во Флоренции, второй — Пьер — в Венеции. Да вот, посмотрите, — я не успела охнуть, как адвокат вытащил из внутреннего кармана пиджака альбом с фотографиями и принялся быстро его перелистывать, тыкая плотным пальцем в страницы. — Вот — это Леонардо с женой. Чудесная женщина. Недавно родила нам с матерью второго внука. Чудный парень. Назвали Рафаэль. Лючия — жена Леонардо — все надеется, что он станет художником. Глупая женщина! В нашей семье мальчики все вырастают адвокатами. А вот Пьер. И жена его Марта. Представляете, женился на датчанке. Подцепил ее в студенческом лагере. А это моя гордость — дочь Пиа. Красавица, да? Учится в актерской школе. Ну ничего, девушке можно. А это, — тут адвокат мне подмигнул, — это Дантитто. Узнаете? Здесь он в мантии выпускника. Летом окончил университет. Набирается у меня уму-разуму. Дантитто! — позвал он, обращаясь в полуоткрытую дверь. — Неужели не узнали? Он встретил вас в приемной.
Весь монолог длился всего пять минут, но мне показалось, что голова моя вспухла от набившейся в нее ненужной информации. Так всегда бывает, когда общаешься с итальянцами. Сольют тебе историю рода до пятого колена, потом подробно проинформируют о своей жизни, покажут фотографии, перемоют косточки соседям, которых ты знать не знаешь, и только после этого перейдут к делу. А прерывать их бесполезно, знаю по опыту. Все равно не остановятся. У них это на генном уровне запрограммировано.
Илья, видимо, тоже знал особенности итальянского общения, поэтому отступил на три шага к высокому стеллажу и принялся с интересом изучать запыленные корешки старых книг. Я заметила, как пару раз он подавил зевки.