Я сделал шаг — прелестное привидение предстало пред меня и — свет мне показался наисовершеннейшим; ибо я о всем свете заключал от совершеннейшего природы произведения; хотел переступить еще и — вдруг все исчезло — Я нашел себя в мрачном , горестью наполненном — ужасном месте — в степи; один токмо дикий вой лютых зверей и ужасный свист ядовитых змей поражал мои уши — Несть нигде спасения — повсюду бездны — повсюду кремнистые скалы голые представлялись моему трепещущему взору — Порывистые, бурные ветры свистали и — казалось стремились подавить меня колеблющимися горами — гром гремел раздробляясь о скалы — Долго ли окаменеть человеку ? . .. Надобно видеть сие и — кровь остановится. Мечта! мечта !.....
С каким восторгом — с каким исступлением — встречал бывало зарю, возходящее солнце, когда мой милой друг души моей находился возле меня; едва утренняя заря касалась окон моих и — жаркие поцелуи разбуждали меня — я вставал и — собирал сладость с алых уст ее — открывали окно — смотрели на улыбающуюся природу — сообщали друг другу мысли свои — спорили — проигрывали и — проигрыш платили поцелуями.
КЛАДБИЩЕ
Ночь 20 июля
Какая грусть, какая грусть!... Кажется ядовитые оной влияния заразили всю природу и претворили оную в гроб мрачный — жилище смерти немилосердной — Ничто не может разбить тоски моей — все ее еще более умножает. . . .
Тихой, приятный вечер вызывал меня из мрачного моего жилища; — жилища горестей мрака и вечной Меланхолии — Я взял трость, шляпу и — направил колеблющиеся, дрожащие стопы свои туда — куда зайду — куда глаза глядят — маленькая Туртерель бежала, перегоняла и ласкалась ко мне — но я не примечал сего — не примечал скорого биения часов — Я шел — не зная сам куда — ноги мне были путеводителями — Нет!... сердце им показывало дорогу — Оно привело меня к тихому, спокойному пристанищу — к вечному жилищу друга моего, Ангела моего, моей Па .... к унылому кладбищу. Белеющаяся куча костей остановила меня — я взглянул —— неизвестное движение объяло меня — вздрогнул — в членах моих разлился трепет — я остановился — посмотрел вокруг себя и — видел одни токмо унылые — пышные памятники, Руины древних Мавзолеев, в крапиве белеющихся — я в густой траве желтые черепа — Бледная луна, плавая по чистому небу, освещала все предметы и придавала более ужаса и — мертвого спокойствия сему унылому месту — я остановился. Но — где?... ах! сердце мне уже давно указало место — возле низкой, зеленой, усеянной цветами могилы моей Па.... Я взглянул на нее — колена мои подогнулись и слезы ручьями покатились из глаз моих по впавшим щекам моим... Спи, мой друг, сев возле могилы, сказал я, спи спокойно до будущего , животворного, великого дня; до прекрасного тихого утра — тогда , тогда мы увидимся с тобою и — тогда уже ничто не разлучит нас, ничто, ничто!.. Ах! пожди, мой друг, еще, еще немного и — я в жилище теней соединюсь с тобою....... еще не долго и — глаза мои покроются сном вечным — переселюсь в гробницу — буду тлеть со прахом твоим.... Скоро, скоро уже возшумит над костями моими буйный ветер, возшумит ель мрачная и — путешественник благословит прах мой — твой прах и — прольет слезу в наше воспоминание; о! мчись, мчись скорее несносное время — сближте меня с пределами моей жизни — Вздохи мои усугублялись — слезы капали, и — я погрузился в мрачнейшую Меланхолию...... Но сладкий, тихий, Ангельской голос вывел меня из задумчивости; способности мои приняли паки свое действие — Я увидел в недальнем расстоянии небесного Гения, но не Па .... она стояла опершись рукою на черный Мавзолей и — как казалось, была в глубочайшей Меланхолии — Луна скользила по белолилейному лицу ее и — давала видеть мне ее пламенные слезы, капающие на печальное надгробие — волосы ее были в беспорядке— траур платья изъявлял мне траур сердца ее, лишившегося чего нибудь любезного, милого, а — выразительной тон голоса и — огненные выражения подтвердили мое мнение — она пела я — слушал — Туртерель также слушала и — не смела пошевелиться — вот сколько я мог услышать: