В 7:59 до полудня гулкий звук локомотивного свистка где-то поблизости разбудил Ирвина и заставил вновь выглянуть в окно. Он отодвинул занавеску, раскрыл створки и высунулся в утреннюю прохладу. Через улицу в сторону станции стягивались люди.
Ирвин решил сходить на станцию. Он взял пиджак, сказал Джульетт, чтобы она заперлась и никому не открывала, даже мисс Уолкотт, и вышел из комнаты. Он почти бегом поспешил на станцию Дарлингтона. Длинное здание из красного кирпича, сквозь которое под стальным со стеклом арочным навесом проходили пути.
Вместе с толпой Ирвин миновал белые колонны и вышел на платформу. В свете лучей, пробивающихся через окна в крыше, разводил пары пассажирский поезд.
Ирвин подошел к кондуктору, впускавшему пассажиров:
— Доброе утро! Подскажите, это поезд до Йорка?
— Именно так, сэр!
— А как же технические работы на путях?
— Простите?
— Ну, мне сказали, что восьмичасового поезда сегодня не будет, из-за работ на путях.
— Тот, кто вам это сказал, должно быть что-то напутал. Всё в порядке. Сегодня идем точно по графику.
— О Господи! — ужаснулся Ирвин. — Джульетт!
Непонимание и растерянность тут же смелись. Его вдруг накрыл страх за дочь. Ирвин со всех ног бросился из станции, обратно в отель, скорее в комнату, забарабанил в дверь, в надежде, что ему откроет дочь.
— Джульетт, крошка, открой скорее, — стучал он, в ужасе осознавая, что по каким-то причинам Кэтрин Уолкотт намеренно ввела его в заблуждение относительно отмены утреннего поезда до Йорка. — Джульетт!
— Открываю, открываю, — проговорила она, впуская отца. — Куда ты ходил?
Ирвин захлопнул дверь, заперся и тут же крепко обнял дочь.
— О, Джульетт, я так за тебя испугался!
— Да в чем дело-то? — вытаращила она глаза.
Он отодвинул её, но не выпустил из рук.
— Так, дочь, мне нужно кое-что выяснить. Ты знаешь, боятся ли вампиры дневного света, как в мифах? Или могут ходить среди дня?
— Почему ты спрашиваешь? Ты кого-то увидел там?! — почти взвизгнула Джульетт.
Ирвин успокаивающе замотал головой:
— Ну, нет, ничего такого, не волнуйся. Просто ответь, ладно? Отцу нужно знать, может быть нам безопаснее путешествовать в дневное время. Может ли это задержать вампиров. Могут ли они снести солнечный свет? Твои видения как-то проясняли это?
— А, ну хорошо, — переведя дух, Джульетт подумала с минуту. — Вообще-то не могут. Не должны. Я хочу сказать.
Вновь эта совестливая старательность, которую он видел на её лице много раз. Внутренняя сила, заставлявшая её преодолевать неведомую ему не физическую боль от ужасного, скрытого от него знания. И никакие слова Джульетт не могли описать тот страх, который он видел в её глазах, когда она говорила о своих видениях. Настоящих видениях о вампирах. Не шарлатанских байках, что мать заставляла её рассказывать доверчивым и суеверным клиентам. Знание о чем-то чрезмерно тёмном и мерзком, скрытом от людей где-то в ночной бездне.
— Я вроде бы видела. как горели человеческие фигуры в лучах, — глаза дочери блеснули слезой. — Как они кричали.
— Ну всё-всё, вот и решили, — кивнул Ирвин и утешающе прижал Джульетт к себе. — Ладно. Не нужно больше это вспоминать.
Он услышал отголосок стука железнодорожных колес, а потом увидел, как далеко за окном восьмичасовой поезд до Йорка ползет на юг. Точно по расписанию. Что превращало их благодетельницу мисс Уолкотт в женщину, сознательно солгавшую, чтобы задержать их здесь. До вечера. До прихода темноты.
Тревога и чувство близкой угрозы сковали его сердце. Он суетливо заходил по комнате, размышляя.
Джульетт стояла на месте, обеспокоенно наблюдая за Ирвином.
— Пап, что тебя беспокоит?
Ирвин молчал. Думал. Оставаться здесь было опасно. Рядом с Кэтрин Уоллкот, обманом убедившей и выманившей их из Гринтона. Пытавшейся хитростью удержать в отеле до захода солнца. Им нужно уходить, пока светит солнце. У них будет фора в целый световой день. Уж куда-то доберутся.
— Знаешь, что, крошка. Давай-ка собирайся на выход. У нас есть одно дело. Нам ведь ещё и перекусить где-то надо. Давай, поторапливайся.
Джульетт всегда слушалась отца, но сейчас она принялась выполнять его слова из чувства тревоги, передавшейся ей от него.
— Дело в мисс Уолкотт? — спросила Джульетт. — Нам надо поговорить о ней.
— Хорошо, но позже.
Ирвин прошел за их дорожной сумкой, открыл её и вытянул распятие. Деревянное с латунной фигурой Христа. Такие вешают на стену над кроватью — они прихватили его из дому, ещё в Лондоне. Он незаметно сунул распятие в карман пиджака. А Джульетт в это время натягивала свой плащ. Потом он прошел за чехлом для обреза, засунул ружье в чехол, сунул в сумку и перебросил её через плечо.