С улицы раздался гудок локомотива. Поезд отправлялся.
— Пап, — глухо воззвала к нему Джульетт.
Ирвин перекинул кружку, допивая остатки эля, и поставил её на самый край стола. А затем легонько подтолкнул, и стеклянная кружка со звонким хрустом разбилась об пол.
— Ох, простите! Кажется, мне хватит, — вставая из-за стола начал голосить Ирвин, — Я сейчас всё уберу.
Причитая из-за стойки выбежал хозяин паба с метлой и заверил, что уберет всё сам. Многословно извиняясь, Ирвин быстро поддел сумку, перекинул через плечо, взял Джульетт за руку и потянул дочь к выходу.
Они вышли в ночную прохладу, пахнущую полевыми цветами и спешно направились к простой сельской железнодорожной платформе, от которой в свете единственного станционного фонаря отходил пассажирский паровоз. Их единственная надежда оторваться от двух чужаков.
— Не успеем! — увидев это, испугалась Джульетт.
— Давай-ка поживее, — ускоряя шаг, ответил Ирвин.
Они пустились в бег. Запрыгнули на платформу, разорвали руки и понеслись за удаляющимся вагоном каждый сам по себе. Расстояние до поезда увеличивалось всё быстрее. Стук колес учащался. Громыхал.
Дверь паба позади них распахнулась и оттуда вышли двое чужаков в замшевых плащах. Джульетт оглянулась, увидела их и вскрикнула, уверившись в своих опасениях. Чужаки действительно преследовали их. Они свернули под прямым углом и спешно направились вслед за убегающими отцом и дочкой.
Подол платья мешал Джульетт угнаться за отцом. Ирвин вырвался вперед, ухватился за поручни в конце вагона, запрыгнул на приступ и только тогда увидел их преследователей.
— Дай руку! — крикнул он.
Ухватившись за руку отца, Джульетт почувствовала, как Ирвин рванул её на себя и втащил на приступ. Потеряв равновесие, взвизгнув, она вцепилась в отца, чтобы не упасть с поезда. Ветер встрепенул белокурые волосы пророчицы. Ирвин притянул дочь к себе.
— Вот и всё, я держу тебя, — успокоил он.
Вместе они оглянулись на удалявшуюся в темноту станцию. Островок света, от которого с яростной прытью бежали двое чужаков, становился всё мельче в распахнувшемся ночном просторе.
— Успели, — с облегчением выдохнула Джульетт.
— Посмотрим, сможем ли мы войти внутрь.
Ирвин подергал ручку двери вагона. Джульетт услышала, как проворачивается и щелкает замок. Дверь поддалась, открылась внутрь вагона, и отец первым вошел в темноту помещения. Это был не пассажирский вагон. Судя по всему, почтовый. Прицепленный в конце состава.
Джульетт, оставшаяся снаружи, забарабанила ладошкой по его плечу.
— Пап! Там кто-то есть!
Она указала на большую черную тень, мчащуюся полями с другой стороны от железнодорожных путей. Это были не чужаки из паба. Вытянутая, подпрыгивающая, летящая по бурьяну, черная тень приближалась.
Лошадь. Вороной масти. С темным всадником в седле.
Ирвин в сердцах ухнул рукой по перилам.
— Приближается!
— И люди из паба! — вскрикнула Джульетт, увидев две мелькающие вдали фигуры.
Больше всего Джульетт испугало то, что они словно нагоняли поезд почти с такой же быстротой, как это делала вороная лошадь с другой стороны путей.
— Не может быть. Да чтоб тебя! — выругался Ирвин.
— Это точно не люди, пап, — Джульетт почувствовала, будто бы все их попытки спастись остаются тщетны. Она прижалась к отцу: — Но ведь должно же произойти что-то хорошее!
— Ступай в вагон. Попробуем запереть дверь изнутри.
Они вошли в почтовый вагон, закрыли дверь, а Ирвин придвинул пару мешков с письмами к двери.
Вагон был сделан просто. Пара несущих стальных балок и стенки из досок со множеством щелей. Джульетт подошла к дощатой стене вагона и выглянула в щель. Всадник на вороной лошади повернул, чтобы обогнуть густо заросший перелесок и отстал от поезда.
Девушка облегченно вздохнула и повернулась к отцу сообщить радостную весть:
— Тот конник вроде бы отстал!
Неожиданно с крыши прямо над их головами раздался удар. Затем ещё один. Джульетт вскрикнула. Удары растеклись на более тихие и забарабанили, превратились в шаги. Кто-то перемещался по крыше.
— Святые угодники! — ухнул Ирвин.
Он скинул сумку с плеча, достал зачехленный обрез, нашел коробку с патронами и стал заряжать ружье. Раненая рука замедляла его, отзываясь болью на усилие пальцев. Джульетт подбежала и достала из сумки распятие. Теперь она чувствовала себя хоть немного защищенной от существ, явно превосходивших в силе отца.