Увидев Джерома, неспешно бредущий Уоллес свернул с дороги и направился к нему через двор, похрустывая сухим щебнем под ногами.
— Что делаешь, парень? — издали поинтересовался он.
— Лорд Смит сказал обыскать вещи пленницы, — отозвался Джером, прикрывая глаза от солнца, затем пожал плечами. — Он думает, может, найдется что-то, что поможет понять план лордоков.
Уоллес остановился возле лошади. Рассмотрел её получше и погладил по шее.
— И как, нашел что-нибудь интересное?
— Только карту да две коробки патронов. Серебряных и обычных. Странный меч весь в драгоценностях. И ещё это.
Джером осторожно вытянул из сумки тяжелый самозарядный Браунинг. Длинный объемистый пистолет. С литыми линиями и коротковатой рукоятью. Сверкающий на солнце холодным металлом.
Уоллес озорно присвистнул:
— Опасная вещь!
Парень провел большим пальцем по ажурным буквам «NF» на рукоятке, продолжая завороженно разглядывать пистолет, потом поднял глаза на Уоллеса:
— Как думаешь, зачем ей коробка серебряных пуль?
— На случай встречи с образными, не иначе. Они боятся уподобившихся образу волка. Поэтому нападают первыми. Отстреливают, пока оборотни не напали. У них какие-то разногласия. К счастью, у нас образных не водится. Ну-ка дай-ка сюда пистолет.
Уоллес умело подхватил пистолет в ладонь, покачал, проверил на вес, прицелился в землю:
— Выпущен в 1903 году. Его называют ещё Браунингом номер 2. Бельгийский. Дорогая вещь. Во всём лучше прошлой модели.
Уоллес понюхал окошко для гильз в стволовом коробе и тут же достал магазин на девять патронов. Нескольких недоставало.
— Похоже, недавно она из него стреляла.
— Что это значит? — насторожился Джером.
— Пока не знаю, но пули заправлены обычные.
— Значит, она убила людей из него?
— Всё может быть. Но хроники Ордена говорят о том, что лордоки предпочитают убивать голыми руками и зубами. Как дикие звери, — задумчиво прибавил Уоллес и засунул пистолет за пояс. — Ей он больше не пригодится. Со дня на день Уайтрок прикажет её казнить. А что за карта? Давай-ка взглянем!
Джером достал сложенную бумажную карту Великобритании 1908 года, с нанесенными железнодорожными ветками и пунктирами морских маршрутов, сообщавших расстояния от британских портов до портов других стран. Никаких заметок или отметин, сделанных рукой Катрины, карта не содержала, поэтому была абсолютно бесполезна для фонарников.
Уоллес сам порылся в переметных сумках седла и больше ничего не найдя, кроме патронов, озадаченно ухмыльнулся.
— Хитрая! Никаких зацепок не оставила. Обращенные упыри поглупее будут.
Слова Уоллеса совсем лишили Джерома чувства безопасности. Он подобрался, будто в воздухе стоял сейчас не июньский зной, а зимняя стужа.
— А ты раньше видел настоящих лордоков? — спросил парень.
— Ну, так… не вблизи, — расправив плечи, протянул Уоллес и мрачно оглянулся на особняк, памятуя, что в его подвале сидит заточенная Катрина. — Это считай первый раз.
— А вот Галлагер. — воодушевленно начал Джером, но Уоллес его перебил.
— Да знаю, знаю. Когда выпьет, он любит надоедать россказнями о своих былых подвигах. Но это было давно. Ладно, пойду. Увидимся ещё! — хлопнул Уоллес по плечу Джерома.
— А куда ты ходил?
— Телеграмму отправлял в Лондон. Поставить в известность Орден. Дело-то серьезное. Стражи вампиров раньше не знали про наши штабы. А если знали, то старались захватить, осаждали и всех убивали. Но уж точно не совались к нам поодиночке. Тут дело неясное. Готовься, Джером! Может, скоро вживую увидишь лордочью осаду.
— Осаду? Здесь?
— Веселуха, скажи? Не всё же только книжки листать! Точно тебе говорю, что-то крупное намечается! — с предвкушением гоготнул Уоллес и двинулся к дому. А обернувшись на ходу, прибавил: — Отведи кобылу в стойло с этого пекла. И дай ей попить, наконец, а то она взмыленная вся.
— Но это же лошадь лордоков!
— И что? Это обычная лошадь, Джером.
Похохатывая с Джерома, Уоллес зашел в дом. В тени старинных дубовых интерьеров он теперь направлялся к тайной лестнице в подземелье. По пути прихватил яблоко с блюда в гостиной. Вытер об себя и откусил. Он любил наполнять жизнь приятными мелочами. Пожевать чего-нибудь съестного. Пострелять по тыквам в октябре. Помиловаться с сельскими девушками, которым нравилось его внимание, и они позволяли ему вытворять с ними такие неприличные глупости, за которые любому другому отвесили бы не одну пощечину. И поохотиться на обращенных.