— А это мог быть сон.
— Сон? Точно нет! Я думаю, это была Катрина. Она каким-то образом выбралась из клетки. А потом вернулась в неё.
— Зачем ей возвращаться, если она уже выбралась из неё, — посмеялся Уоллес и направился к выходу. — Сам видел, сидит себе, томится. Тебе что-то показалось ночью. Но ты молодец, что рассказал. Бывай, пацан! До скорого!
— И всё же, мне кажется это была она. — прошептал себе под нос Джером.
Уоллес его уже не слышал. Он направлялся к выходу.
Косые рассветные лучи окрасили склоны холма янтарным огнем. На северном склоне за особняком Смитов издавна была оборудована площадка для стрельбищ. С восходом солнца оттуда сегодня всё утро раздавались одиночные выстрелы.
Галагер ходил вдоль кромки лесопосадки, расставлял жестяные листы с мишенями на специально сбитые доски, потом отходил за линию, выложенную камнями, заряжал свою магазинную винтовку Ли-Энфилд и выпускал по жестянкам очередные десять патронов калибра.303. Для такой глуши, в которой они находились, винтовка была хороша и необычна. Если заглянуть в дома к местным жителям, то там в лучшем случае сыскалась бы винтовка Энфилда 1853, заряжавшаяся со ствола пулями Притчета и снятая с вооружения полвека назад, в конце шестидесятых XIX столетия. А Ли-Энфилд, который щелкал продольно-скользящим затвором и сверкал в умелых руках Галлагера в блеске утреннего солнца, полностью соответствовал современному армейскому вооружению Британской Империи.
В перерывах между выстрелами Галлагер задумывался, глядя куда-то в тени между деревьями, ещё хранившими ночную прохладу. В один из таких моментов Галлагера окликнул бодрый голос Уоллеса:
— Так вот что тут за шум!
Уоллес спускался по склону, перекинув пиджак через плечо и жуя сандвич с огурцом и маслом. Ветерок развивал его низко расстегнутый ворот рубашки и открывал широкую шею и часть широкой мускулистой груди.
Галагер не оглянулся на голос своего напарника. Только вынырнул из своих размышлений.
— Надумал подтянуть сноровку. Пристреляться, раз такие серьезные дела завариваются. И подумать заодно.
— О чем?
— О разном. В этой истории с наёмницей и девчонкой не всё так просто.
Уоллес подошел к нему, присмотрелся к продырявленным жестянкам, потом удивленно хмыкнул:
— А ты, смотрю, окосел пока сидели без дела! Пристреляться лишним не будет.
— Не жужжи над ухом, Уоллес, — устало рыкнул Галлагер и сделал новый выстрел. — Что за сандвич? Опять на кухне у Уайтрока копался?
— Да это так, просто перекусить. Слушай, Джером мне сейчас странную вещь рассказал. Хочешь услышать?
— Какую?
— Ему ночью призрак померещился. В доме. И призрак этот показался ему похож на Катрину Вэллкат. Но это было лишь игрой тени, я думаю. Катрина сидит в клетке. Сам только что видел.
Галагер повертел винтовку в мускулистых руках с закатанными рукавами. Раздумывая.
— Что ты скажешь об этом? — поинтересовался Уоллес.
— Пока ничего, — хмуро обронил Галлагер.
Оба какое-то время молчали.
— Слушай, оказывается, девчонка в лазарете пришла в себя, пока я ходил к мяснику за кровью для нашей драгоценной пленницы.
— Да, знаю.
— Видел бы ты лицо мистера Батчера, когда я заявился спозаранку и спросил, не нальет ли он мне две пинты свиной крови в бидон, — посмеялся Уоллес. — Ну я не дурак, быстро нашелся. Сказал, что для кровяной колбасы.
Галагер обернулся к Уоллесу и напряженно уточнил:
— Ты уже отнес кровь ей? Наёмница выпила?
— Ну да. Пару минут назад. Все дела закончены. Уже домой иду. Отоспаться, наконец.
— Всю кровь выпила?
— Всю. Ты бы видел это зрелище! А что?
— Хорошо. Голодный вампир нам тут не нужен.
Уоллес с аппетитом прожевал последний кусочек сандвича, потер руками и хлопнул Галлагера по плечу.
— А ты, кстати, ошибся, — довольно улыбнулся Уоллес.
— Ошибся насчет чего?
— Насчет неё. А я сразу раскусил, что наша красотка пленница, никакая не Митра, а сама Катрина Вэллкат. Слишком хороша, чтобы быть Митрой. Брат Викан в старых записях Ордена писал, что о необычайной красоте Катарины Валлкич в свое время слышали по всем Балканам.
Галагер нетерпеливо вздохнул и ткнул пальцем в грудь Уоллеса:
— Послушай, она не красотка, Уоллес! Она не смертная. Она чудовище. Самое опасное из тех, с которыми ты когда-либо имел дело.
— Как скажешь. В общем, ты понял, о чем я, — улыбнулся Уоллес, мечтательно оглядев горизонт. И тут голос его стал серьезнее: — Галлагер!